Глава 12

Алексия нетерпеливо постучала по столу серебряной авторучкой «Монблан». Комиссар Грант, старший офицер городской полиции, отвечающий за ее личную безопасность, опаздывал на встречу к трем часам. Если что-то Алексия и не могла терпеть, так это опоздания.

Ее первый политический босс, одиозный член парламента от партии либералов, по имени Клайв Лейнстер, был помешан на пунктуальности, и урок Алексия усвоила навсегда. Боже, какой все-таки болван этот Клайв! Работа секретаря изменила жизнь Алексии, но босс был ходячим кошмаром: лет сорока пяти, женатый и омерзительный развратник даже по вестминстерским стандартам, внешне – лысый коротышка с кривыми ногами, почти несуществующим подбородком и зловонным дыханием. Для Алексии Паркер (такую фамилию она носила тогда) было почти чудом то, что Клайв Лейнстер нашел единственную женщину, согласившуюся с ним спать.

– Власть – невероятный афродизиак, Алексия, – хрипло выдыхал Клайв ей на ухо после одного из долгих, сдобренных выпивкой ленчей. Через месяц ей с болезненной ясностью увиделось, какой именно работы ждет от нее Клайв. Вовсе не той, которую была готова предложить Алексия.

– Знаешь, ты никогда не продвинешься в Вештминстере, если не готова играть по правилам, – прошипел Клайв, когда Алексия забирала свои вещи.

– По крайней мере я умею выговорить «Вестминстер», – отрезала Алексия. – И я готова играть по правилам, просто не с вами.

Прошествовав к выходу с высоко поднятой головой, Алексия ушла. Она была убеждена, что немедленно найдет работу. Однако следующие шесть месяцев пришлось провести за стойкой бара в «Коуч энд хорсез» на Хаф-Мун-стрит.

– Ни один член парламента не дотронется до меня, – жаловалась она одному из постоянных посетителей, застенчивому молодому финансисту по имени Эдвард де Вир. – Можно подумать, у меня чума или что-то в этом роде. Эта сволочь Лейнстер, должно быть, отравил колодец.

– Я могу поспрашивать в «Карлтон-клаб», если хотите. Посмотрю, ходят ли какие-нибудь слухи.

– Вы член «Карлтон»?

Алексия впервые сообразила, что у де Вира могут быть влиятельные связи. И в политике тоже. «Карлтон-клаб» – это эксклюзивный клуб тори в районе Сент-Джеймс. Как все будущие политики-консерваторы, Алексия душу бы продала, чтобы получить в него доступ, но женщинам членство запрещалось. А даже если бы и разрешалось, имя неизвестной барменши, без семьи и связей, вероятно, не оказалось бы в самом верху списка для комиссии по приему новых членов.

Вновь Тедди появился через два вечера.

– Так вы слышали что-то?

– Собственно говоря, да.

– И?

Алексия перегнулась через барную стойку, случайно позволив посетителю полюбоваться ее грудью.

– Не держите меня в неизвестности.

– Скажу, но при двух условиях.

– Условиях? – нахмурилась она.

– Вообще-то их даже три.

– Три?

– Три.

– И какие же?

– Первое: не стрелять в гонца.

«Черт! Должно быть, услышал что-то скверное. Крайне скверное».

– Я бы никогда этого не сделала. Продолжайте.

– Второе – называть меня «Тедди». «Эдвард» звучит так напыщенно!

– Договорились, Тедди, – рассмеялась она. – А третье?

– Согласитесь поужинать со мной в пятницу вечером.

Алексия немного подумала. На пятницу у нее уже было назначено свидание с танцором Франческо из Королевского балета. Ее коллеги-геи были вне себя от волнения по этом поводу.

– Счастливица, – проворковал хозяин заведения, бесстыдно пожирая глазами ширинку Франческо на рекламных фото, показанных Алексией. – Все при нем, верно?

– Это была любовь с первого взгляда? – хихикнул управляющий Стивен.

По контрасту с Франческо Эдвард де Вир, Тедди, выглядел неуклюжим школьником. Краснощекий, неловкий и болезненно застенчивый с женщинами, Тедди был живым воплощением британского аристократизма, причем не слишком привлекательным. И все же он набрался храбрости пригласить Алексию. И он был смешным. И членом «Карлтон-клаб». Но, что важнее всего, знал, почему Алексия занесена в черный список вестминстерских ЧП, и не хотел ничего объяснять, пока она не согласится с ним поужинать.

– Хорошо, я поужинаю с вами.

– В пятницу.

– В пятницу. А теперь, ради всего святого, что вы слышали?

Тедди набрал в грудь воздуха.

– Клайв Лейнстер рассказал всей палате общин, что спал с вами и вы наградили его мандавошками.

– Я… он… – задохнулась Алексия. – Блин! Как он посмел! Лживый маленький…

– Заеду за вами в семь, – просиял Тедди. – Поедем в «Руле».

Алексия впервые была в таком ресторане, хотя с самого переезда в Лондон иногда бывала в модных заведениях, где подавали шампанское и устриц и где претенциозные метрдотели командовали богатыми клиентами, отказывая им в лучших столиках. Но «Руле» был рестораном другого класса. Да, дорогим. Но она словно оказалась на ленче в школьном пансионе: бифштекс, запеченный в тесте, вареный пудинг с изюмом, рагу из зайца, пирог с мясом и почками. Средний возраст официантов примерно восемьдесят лет, и одеты они так, словно сошли со страниц романов Диккенса, – в длинных черных передниках и жестких крахмальных сорочках. Все в этом заведении – разваренные овощи, запах пчелиного воска от натертых деревянных полов и «зайчики», испускаемые хрустальными бокалами, – было таким же аристократически-английским, как Букингемский дворец.

Едва войдя в ресторан, Алексия сделала два вывода. Первый: ей здесь не место. Второй: зато Тедди де Вир здесь как дома.

– Все еще сердитесь из-за вшей? – спросил Тедди, и Алексия немедленно пожалела, что он не понизил голос по крайней мере на октаву.

– Нет, не сержусь, – прошептала она. – Я в бешенстве. Все знают, что женщины могут существовать в палате общин только в роли секретарей. Я прекрасно подготовлена, но благодаря этой твари не имею ни единого шанса. Ах, если бы хоть кто-то мог наградить Клайва Лейнстера мандавошками! Словно они уже не ползают по нему, омерзительному извращенцу!

Тедди усмехнулся:

– Знаете, у вас прекрасный запас слов, Алексия. Вам бы следовало быть политиком.

Алексия ткнула вилкой в неаппетитный йоркширский пудинг.

– Когда-нибудь.

– Почему не сегодня? Место от округа Бетнал-Грин так и молит его занять.

– Молит? – рассмеялась Алексия. – Только не меня.

– Все может быть, – серьезно ответил Тедди. – Я попросил кое-кого в клубе прозондировать почву. Тори ищут немного иного кандидата на это место: «Кого-то помоложе, посовременнее», – как сказал Тристан.

– Тристан? То есть Тристан Ченнинг?

Тедди кивнул:

– Мы были вместе в Итоне.

«Еще бы ты там не был»!

Тристан Ченнинг управлял центральным офисом консерваторов и в партии считался вторым после Бога.

– Быть молодой и современной – это одно. Но неужели вы считаете, что женщина моего происхождения имеет возможность получить это место?

– Почему нет? – пожал плечами Тристан. – Есть только один способ это выяснить, не так ли? Забудьте всю эту чушь насчет карьеры секретаря и бросьте в шляпу жребий со своим именем. Попытка не пытка.

Трудно поверить, что этот разговор происходил более тридцати лет назад. И вот теперь она министр внутренних дел.

«Я всегда была честолюбива. Но именно Тедди меня подталкивал. Давал уверенность и открывал все двери».

– Министр внутренних дел! Приехал комиссар Грант.

Голос постоянного личного секретаря Алексии, сэра Эдварда Мэннинга, вернул ее к действительности. Как всегда в безупречном костюме-тройке, с прилизанными волосами, слабо пахнувший тем же афтершейвом «Флорис», которым всегда пользовался Тедди…

– Давно пора, черт бы все это побрал. Вам известно, что в четыре пятнадцать назначена встреча с российским послом?

– Знаю, министр. Это не займет слишком много времени.

Пара влиятельных российских олигархов, основавшихся в Лондоне, на стену лезли от новых правил, предложенных Алексией парламенту, предназначенных закрыть лазейки в налоговом законодательстве для супербогачей и воспрепятствовать отмыванию российских денег в Сити. В результате посол потребовал встречи, и сэр Эдвард ее назначил. Русские олигархи не те люди, которых палата общин хотела бы видеть своими врагами. Комиссару Гранту придется быть как можно более кратким.

– Прошу прощения, министр внутренних дел. Сегодня утром нам пришлось срочно решать ситуацию в Бернли. Вероятно, ячейка исламских террористов.

Комиссар Грант, немолодой, грузный и крайне непривлекательный мужчина с бледным одутловатым лицом, маленькими свиными глазками и тонкими губами, которые он нервно облизывал, выглядел по сравнению с Эдвардом Мэннингом ужасно неряшливым в мятом костюме из синтетики и дешевом галстуке из «Тай Рэк», усеянном кофейными пятнами.

Алексию его вид не утешил.

«Надеюсь, его разум не так беспорядочен, как вкус в одежде».

– Я чего-то не знаю?

– Да, мадам. Угроза была нейтрализована, но вашему офису был дан короткий брифинг.

– Я подумал, что мы все обсудим после этой встречи, – вкрадчиво заметил сэр Мэннинг.

– Полагаю, угроза террористического акта важнее нескольких психов, угрожающих мне по телефону и пытающихся пролезть в мой дом.

– Как я уже сказал, угроза неактивна. Но ваша безопасность жизненно важна. Позвольте…

Не дожидаясь согласия, комиссар Грант вынул из портфеля ноутбук и плюхнул его на стол Алексии. Отодвинул в сторону груду документов и открыл презентацию с помощью программы «PowerPoint».

– В качестве заместителя министра тюрем вы получили в прошлом году больше угроз, чем любой член партии тори.

Напористое начало.

«Он не боится меня. Это хорошо», – подумала Алексия.

– Я расстроила несколько человек.

– Больше, чем несколько. Вот список инцидентов, связанных с вашей безопасностью. Все: от маршей протеста до швыряния яиц и писем с выражением ненависти перечислено здесь в порядке серьезности угроз. Моя работа – отличить подлинную опасность от…

– Общего моря враждебности? – улыбнулась Алексия.

Комиссар улыбнулся в ответ:

– Я намеревался сказать «от обычных неприятностей».

– Верно. Чем могу помочь?

– Если я верно понял сэра Эдварда, со дня вашего нового назначения произошли три неприятных инцидента. Появился человек, пытавшийся пробраться в вашу загородную резиденцию. Отравили собаку вашего мужа. И был зафиксирован звонок с угрозами в ваш лондонский дом.

– Совершенно верно. Думаете, все они связаны?

– Нет.

Алексия вскинула брови. Такого ответа она не ожидала.

– Гибель собаки по меньшей мере может иметь отношение к визиту неизвестного в Кингсмир. Но телефонный звонок мы считаем отдельным инцидентом. Вот что нам удалось пока узнать.

Комиссар кликнул мышью, и изображение поменялось. Алексия увидела лицо своего ровесника с редеющими светлыми волосами, поразительными лазурно-синими глазами и мягким, смущенным выражением лица.

– Уильям Джеффри Хэмлин. Мы почти уверены, что это он приходил в Кингсмир в тот вечер.

Алексия казалась изумленной, что было вполне естественно.

– Но откуда вы это знаете?

– Наши эксперты поработали над пленками с камеры и сделали лицо более четким. Ваш привратник вспомнил, что у этого человека был американский акцент, так что мы послали фото нашим друзьям в госдепартамент и ФБР. На всякий случай. Нам повезло. Не будь у него тюремного срока, мы бы никогда его не нашли.

– За что он сидел? – оживился сэр Эдвард.

– Непредумышленное убийство. – Алексия нервно прикусила губу.

– Все не так плохо, как звучит. Утонувший ребенок в начале семидесятых. Хэмлин как раз был вожатым в лагере. Вышел в конце восьмидесятых. Никаких дальнейших нарушений, никаких преступлений. Судя по тому, что мы знаем, я был бы крайне удивлен, если бы это он отравил пса.

Алексия взглянула в добрые глаза Хэмлина и согласилась.

– Что он здесь делает? – спросил сэр Эдвард. – Я имею в виду в этой стране.

– Мы не знаем. Возможно, приехал отдохнуть. Зато мы знаем, что у него долгая история психиатрических проблем. Министр, вы знаете причину, по которой этот человек может интересоваться вами?

– Ни одной, – покачала головой Алексия.

Она смотрела в лицо на экране. Было в нем что-то такое печальное…

– И имя «Уильям Хэмлин» ничего для вас не значит?

– Простите, нет.

– Он опасен? – вмешался сэр Эдвард.

– Возможно, нет. Как я сказал, он не буйный и ни разу в жизни не совершал насилия. Но с шизофрениками никогда нельзя знать наверняка. Думаю, он все еще в стране, а если это так, мы должны его найти. Меня больше волнует телефонный звонок.

На экране снова появилось изображение: рассерженное, угрюмое лицо еще одного мужчины средних лет.

Этого человека Алексия узнала и инстинктивно сжала губы.

– Гилберт Дрейк.

– Совершенно верно.

– Кто такой Гилберт Дрейк? – встревожился Мэннинг.

– Таксист из Восточного Лондона, – пояснил Грант.

– И друг Санджая Патела, – с горечью добавила Алексия.

– Вот как!

Сэр Эдвард знал о деле Патела. Все в Британии знали о деле Патела. Именно оно, более чем другие, едва не разрушило карьеру Алексии де Вир как министра тюрем.

Чисто человеческая симпатия, которую Алексия одно время могла питать к Пателу, давно сменилась холодным гневом. Сторонники Патела были не только агрессивны и сыпали угрозами, но таблоиды, особенно «Дейли Мейл», превозносили его, как самого Ганди.

– Расскажите о Дрейке, – попросил сэр Эдвард.

– Его дважды предупреждали относительно угроз в адрес миссис де Вир, – пояснил комиссар. – Провел четыре месяца в тюрьме за незаконное ношение оружия.

– И вы считаете, что это Гилберт Дрейк звонил прошлой ночью?

– Вполне возможно.

– Но каким образом таксист из Восточного Лондона получил телефонный номер министра внутренних дел, которого нет ни в одном справочнике?

Комиссар нахмурился:

– Это больше всего нас тревожит. Мы не знаем точно, был ли это Дрейк. Правда, некоторые вещи указывают именно на него. Он и раньше вам угрожал. И тоже пользовался цитатами из Библии.

– Верно. – Алексия зябко передернула плечами.

– Мы знаем, что Дрейк стал активным членом секты возрожденных христиан. Ведет блог, посты в котором пестрят подобными выражениями. Он также непонятно зачем ездил в Оксфордшир, избирательный округ министра внутренних дел. Так что его интерес к миссис де Вир должен быть весьма живым и неподдельным.

Алексия встала и подошла к окну.

Искаженный голос в трубке напугал ее больше, чем хотелось признать. Сама мысль о том, что за всем стоит непроходимый мерзавец вроде Дрейка, оскорбляла ее гордость.

– Вряд ли это был Дрейк.

– Почему?

– Уверена, что звонок был международным или междугородним. Тот факт, что его не удалось отследить, и использование синтезированного голоса доказывают, что звонил человек с такой степенью интеллекта, которую Дрейк просто не может иметь. Он не стратег и самое большее, на что способен, – бросаться камнями.

Комиссар обдумал сказанное.

– Возможно, вы правы, министр. Надеюсь, что так. Но нам стоило бы поговорить о деле Патела.

Алексия подняла глаза к небу:

– Неужели это так необходимо? Как я устала слышать имя Санджая Патела, просто передать не могу! Все считают его святым, а не осужденным драгдилером, участвовавшим в переправке нелегальных беженцев, который был наказан по заслугам и в соответствии с британскими законами.

«Они правы в отношении мадам де Вир», – подумал Грант.

Ему она понравилась больше, чем ожидалось, и эта женщина – крепкий орешек.

– Расскажите мне о деле, мадам. С вашей точки зрения.

– Вопрос не в точке зрения, комиссар. Факты есть факты. Случившееся стало публичным достоянием.

– Прошу вас, министр внутренних дел, исполните мой маленький каприз. Тут мы с вами в одной команде.