Подхлестнутый таблеткой, он стремительно помчался по Нинсэй и далее по Байицу. Хвост, похоже, отстал, и это тоже радовало. Ему нужно позвонить, погоня погоней, но бизнес не ждет. Недалеко от порта на улице Байицу стоял безобразный десятиэтажный дом из желтого кирпича. Его окна уже погасли, но, если задрать голову, можно было различить слабое свечение, идущее с крыши. Потухшая неоновая вывеска у главного входа гласила: «Дешевый отель»; далее шли сплошные иероглифы. Если гостиница и имела другое название, то Кейс его не знал, потому что ее везде называли не иначе как «Дешевый отель». Свернув с Байицу в узкий проулок, вы оказываетесь у основания прозрачной шахты. Лифт к «Дешевому отелю» пристроили позднее, с помощью бамбука и эпоксидки. Кейс забрался в кабину и вставил в щель свой индивидуальный ключ – обрезок жесткой магнитной ленты.

Кейс арендовал здесь гроб в первый же день по прибытии в Тибу и возобновлял договор еженедельно. Однако он ни разу здесь не спал. На ночь он перебирался в другие, еще более дешевые заведения.

Исцарапанные, засаленные стенки кабины провоняли дешевыми духами и сигаретами. Когда лифт прошел пятый этаж, Кейс увидел уличные фонари Нинсэй. Постукивая пальцами по рукоятке пистолета, он дождался, пока лифт со змеиным шипением не остановится. Как всегда, остановка сопровождалась сильным толчком, но он к этому привык. Выйдя из лифта, он очутился на зеленой лужайке, служившей одновременно гостиничным холлом. Посреди синтетического газона за полукруглой компьютерной консолью сидел мальчишка-японец; он читал какой-то учебник. Над пацаном возвышались строительные леса с фибергласовыми гробами. Шесть ярусов, по десять гробов в каждом, с каждой из четырех сторон. Кейс кивнул мальчишке и пошкандыбал к ближайшей лестнице. И хотя все сооружение было покрыто листами дешевого слоистого пластика, которые трещали от сильного ветра и текли во время дождя, сами гробы были довольно прочными, вскрыть такую капсулу без ключа было не так-то и просто.

Длинный решетчатый трап вибрировал под ногами, пока Кейс пробирался по третьему ярусу к своему номеру, 92-му. Все гробы были по три метра длиной и имели овальный люк в один метр шириной и чуть меньше полутора метров высотой. Кейс вставил магнитный ключ в щель и подождал, пока компьютер не подтвердит его подлинность. Магнитные запоры громко щелкнули, и, скрипя пружинами, люк поднялся. Вспыхнули флюоресцентные лампы, Кейс заполз внутрь, закрыл за собой люк и заперся на механический засов.

В «номере» не было другой мебели, кроме маленького карманного компьютера «хитачи» и небольшого холодильника. В белом пенопластовом шкафчике лежало все, что осталось от трех десятикилограммовых брусков сухого льда, обернутых плотной бумагой, чтобы меньше испарялись, а также небольшой алюминиевый контейнер. Присев на коричневом поролоновом мате, который служил одновременно и полом и кроватью, Кейс вынул из кармана пистолет и положил его на холодильник. Затем снял куртку. В одну из изогнутых стен гроба был встроен пульт бытового компьютера, а напротив висела табличка, сообщавшая гостиничные правила на семи языках. Кейс снял розовую телефонную трубку и набрал по памяти гонконгский номер. Прослушав пять длинных гудков, он повесил трубку. Покупатель трех мегабайт информации, висевшей в оперативке его «хитачи», не отвечал.

Тогда он позвонил по токийскому номеру.

В трубке женский голос что-то сказал по-японски.

– Ловчила дома?

– Рад тебя слышать, – вступил в разговор Ловчила. – Я ждал твоего звонка.

– Тут появилась музыка, которую ты хотел. – Кейс посмотрел на холодильник.

– Очень рад. Но у нас проблемы с наличностью. Ты можешь подождать?

– Слушай, мне очень нужны деньги…

В трубке раздались короткие гудки.

– Ну ты говно. – И Кейс с сомнением уставился на дешевый маленький пистолет. – Странно это все, – добавил он. – И чем дальше, тем страньше.

* * *

Держа руки в карманах, причем одна рука сжимала пистолет, а другая – алюминиевый контейнер, Кейс вошел в «Тац». До рассвета оставался еще добрый час.

Прислонившись к стенке, взгромоздив все свои сто двадцать кило на скрипучий стул, Рац сидел за дальним столиком и пил из пивной кружки минералку «Аполлонарис». За стойкой работал бразилец Курт, который присматривал за несколькими, в основном тихими, пьяницами. Рац поднял надсадно гудящим протезом кружку, сделал глоток и поставил ее на место.

– Плохо выглядишь, дружище артист, – сказал он, демонстрируя непотребное содержимое своего рта.

– Наоборот, я чувствую себя отлично, – улыбнулся Кейс, и его лицо стало похоже на оскаленный череп. – Сверхотлично.

Он плюхнулся на стул напротив Раца, по-прежнему держа руки в карманах.

– Ага, и ты шляешься с места на место в своем переносном бомбоубежище из водки и стимуляторов. Наилучшая защита от неприятных эмоций?

– Слушай, отстал бы ты от меня со своими шуточками. Уэйдж тут не пробегал?

– Защита от страха и одиночества, – продолжал бармен. – Прислушайся к своему страху. Может быть, он – твой друг.

– Ты ничего не слышал о потасовке в аркаде, Рац? Кого-нибудь ранили?

– Кто-то порезал охранника. – Бармен равнодушно пожал плечами. – Вроде девица какая-то.

– Я хочу поговорить с Уэйджем, Рац. Я…

– Да? – Губы бармена неожиданно сжались в прямую линию. Он смотрел мимо Кейса на входную дверь. – Сейчас поговоришь.

Перед внутренним взором Кейса неожиданно сверкнули сюрикэны. В голове звенел проглоченный за день декс. Пистолетная рукоятка стала скользкой от пота.

– Герр Уэйдж. – Рац медленно протянул вперед свой розовый манипулятор, как будто ожидая рукопожатия. – Какая огромная честь. Вы у нас такой редкий гость.

Кейс обернулся и посмотрел Уэйджу в лицо. Загорелая, ничем не приметная маска. Его глаза, искусственные, цвета морской волны (трансплантаты фирмы «Никон»), ничего не выражали. Уэйдж был одет в темно-серый шелковый костюм и на каждом запястье носил по простенькому платиновому браслету. Его сопровождали два почти одинаковых молодых парня, руки и плечи которых раздувались от искусственных мышц.

– Как поживаешь, Кейс?

– Джентльмены, – сказал Рац, поднимая со стола розовой клешней пепельницу, полную окурков, – я не хочу здесь никаких неприятностей. – Толстая, из ударопрочной пластмассы пепельница рекламировала пиво «Циндао»; она жалобно хрустнула в клешне Раца, на стол посыпались окурки и зеленые осколки. – Вы меня понимаете?

– Эй, папаша, – сказал один из парней, – уж не хочешь ли ты испытать эту штуковину на мне?

– Не старайся целиться в ноги, Курт, – негромко кинул Рац.

Только теперь Кейс увидел, что стоящий за стойкой бразилец навел на троицу райот-ган фирмы «Смит-и-Вессон». Ствол ружья, сделанный из тонкого, как бумага, сплава, плотно обвивала стеклянная нить, а калибр был столь велик, что в дульное отверстие свободно проходил сжатый кулак. В решетчатом открытом магазине виднелись пять толстых оранжевых патронов с «желейными» пулями.

– Теоретически несмертельно, – сказал бармен.

– Слушай, Рац, – заговорил наконец Кейс, – за мной должок.

– Ничего ты мне не должен, – пожал плечами Рац. – А этим, – он сверкнул глазами в сторону Уэйджа и его дружков, – следовало бы получше знать правила. В «Тацубо» никого не мочат.

Уэйдж примирительно кашлянул:

– Никто никого и не собирался мочить. Мы только хотели поговорить о деле. Мы с Кейсом партнеры.

Кейс вытащил пистолет и навел его Уэйджу в пах:

– Мне сказали, ты хочешь меня убить.

Розовая клешня обхватила пистолет, Кейс беспрекословно его выпустил.

– Слушай, Кейс, ты дурак или сроду так? Что это за чушь, будто я собираюсь тебя убить? – Уэйдж повернулся к своим телохранителям. – Вы, двое, отправляйтесь в «Намбан». Ждите меня там.

Кейс наблюдал, как парочка проследовала к выходу, теперь, кроме них, в баре оставались только Курт за стойкой да пьяный матрос, свернувшийся калачиком на полу. Ствол «смит-и-вессона» проводил двоих к двери, а затем опять вернулся к Уэйджу. Магазин «вальтера» со стуком упал на стол. Держа оружие клешней, Рац здоровой рукой выколупывал патрон из патронника.

– Кто сказал, что я собираюсь тебя пришить, Кейс? – спросил Уэйдж.

Линда.

– Кто тебе такого наговорил? Кто-то пытался тебя подставить.

Матрос застонал и изрыгнул фонтан блевотины.

– Вышвырни его отсюда, – приказал Рац Курту, который закуривал, сидя на краю стойки; ружье лежало у него на коленях.

Внезапно Кейс почувствовал, что ночь навалилась на него, мокрый тяжелый песок надавил на глазные яблоки. Он вынул из кармана алюминиевый контейнер и протянул его Уэйджу:

– Все, что у меня есть. Гипофизы. Если постараться, можно толкануть за пять сотен. Остальные мои деньги были вложены в кое-какие файлы, но там, похоже, полный прогар.

– Слушай, Кейс, ты не болен? – (Контейнер исчез во внутреннем кармане темно-серого пиджака.) – Я хотел сказать, ладно, мы в расчете, но у тебя нездоровый вид. Такое ощущение, словно о тебя вытирали ноги. Шел бы ты и поспал.

– Надо бы… – Кейс встал, и бар закачался перед глазами. – У меня было еще пятьдесят. Но их я отдал одной подруге.

Он по-дурацки хихикнул. Затем взял со стола магазин, отдельный патрон, положил их в один карман, а пистолет засунул в другой.

– Пойду к Шину, заберу залог.

– Лучше иди домой, – как-то смутившись, произнес Рац и сел; многострадальный стул жалобно заскрипел под его огромным телом. – Артист. Иди-ка ты домой.

Проталкиваясь в дверь, Кейс спиной чувствовал, что они смотрят ему вслед.

* * *

– Вот же сука, – сказал Кейс, глядя, как небо над Сигой приобретает розовый оттенок.

Голограммы Нинсэй, подобно ночным призракам, одна за другой исчезали перед наступающим рассветом, а неоновые вывески погасли уже почти все. Кейс отхлебнул из пластмассового стаканчика крепкий черный кофе, купленный на улице у лоточника, и вновь посмотрел на восходящее солнце.

– Улетай-ка ты отсюда, милочка. Город вроде этого – для тех, кто предпочитает катиться по наклонной.

На самом деле все было гораздо сложнее, и едва ли стоило на нее злиться. Просто Линде был нужен билет домой, а то, что лежало в оперативке его «хитачи», обеспечит ей необходимую сумму – если найдется покупатель. А с пятидесяткой – так это вообще красивый номер: ведь она чуть было ее не вернула – наверняка уже зная, что вскоре обчистит его до нитки.

Когда Кейс вышел из лифта, в холле «Дешевого отеля» сидел все тот же мальчуган. Правда, уже с другим учебником.

– Эй, приятель, – крикнул ему Кейс, – можешь ничего не рассказывать. Я уже все знаю. Приходила хорошенькая дама и сказала, что я дал ей свой ключ. И предложила неплохие чаевые – скажем, пятьдесят новых?

Мальчик оторопело уставился на клиента.

– Женщина, – сказал Кейс и провел по лбу мальчишки большим пальцем. – Белая. – Он широко улыбнулся.

Мальчишка заулыбался в ответ и закивал.

– Спасибо, задница, – бросил Кейс и направился к лестнице.

Замок долго не хотел открываться. «Наверное, испортила, когда вскрывала, – подумал Кейс. – Начинающая». Сам-то он отлично знал, где взять «черную коробочку», которая могла открыть в «Дешевом отеле» любую дверь. Когда он наконец забрался внутрь, вспыхнули лампы.

– Ну-ка, дружок, не дергайся, закрой люк, только очень медленно. Та штука, которую ты взял у официанта, еще с тобой?

Опираясь спиной о стену, в дальнем конце гроба сидела незнакомка. Она целилась в Кейса из игольника, держа тот для верности обеими руками и положив запястья на согнутые колени. Ствол, похожий на головку перечницы, глядел ему прямо в лицо.

– Это ты буйствовала там, в аркаде? – Кейс закрыл люк. – А где Линда?

– Закрой дверь на задвижку.

Кейс повиновался.

– Линда? Это твоя девушка?

Он кивнул.

– Уехала. Прихватила с собой твою «хитачи». Очень нервная особа. Так как насчет оружия?

На девушке были зеркальные очки. И вся она была в черном, а каблуки черных ботинок глубоко вдавливались в темперлон.

– Я вернул его Шину и забрал залог. И патроны вернул, за полцены. Тебе что нужно, деньги?

– Нет.

– Тогда, может, сухой лед? Это все, что у меня осталось.

– Слушай, что с тобой сегодня происходит? Зачем ты устроил бучу в аркаде? Привязался охранник с нунчаками, пришлось его резать.

– Линда сказала, что ты хочешь меня убить.

– Линда? Да я ее сегодня в первый раз увидела – здесь, в твоем гробу.

– Ты работаешь на Уэйджа?

Девушка покачала головой. Кейс только сейчас заметил, что ее «очки» были на самом деле хирургическими вставками. Серебристые линзы словно вросли в бледное лицо, обрамленное шапкой темных, небрежно подстриженных волос. Тонкие белые пальцы с бордовым маникюром сжимали игольник. Ногти, похоже, были искусственные.

– Ты, Кейс, сидишь в глубокой заднице. Стоило мне появиться, и опа – ты уже вмонтировал меня в свою картину мира.

– Так что же вам от меня нужно, леди? – Кейс оперся спиной на люк.

– Ты. Живое тело и не совсем еще поврежденные мозги. Молли, Кейс. Меня зовут Молли. Я отведу тебя к человеку, на которого работаю. Он хочет с тобой поговорить. Просто поговорить. Никто не собирается делать тебе больно.

– Отрадно слышать.

– Правда, вот я иногда делаю людям больно. Так уж я устроена.

На девушке были обтягивающие джинсы из замши и просторная черная куртка из какого-то матового материала, который, казалось, полностью поглощал свет.

– Если я спрячу этот самострел, не будешь создавать мне трудностей, Кейс? Ты похож на человека, который любит глупый риск.

– Да что ты, не беспокойся, я буду паинькой, никаких проблем.

– Ну что ж, прекрасно. – (Игольник исчез под черной курткой.) – Потому что, если попробуешь со мной выдрючиваться, это будет самый глупый поступок в твоей глупой жизни.

Она вытянула руки ладонями вверх, слегка расставила пальцы, послышался едва слышный щелчок – и десять обоюдоострых четырехсантиметровых стальных лезвий выскочили из своих ножен под бордовыми ногтями.

Девушка улыбнулась. Лезвия медленно втянулись обратно.