Позвольте мне просто ехать по погруженному в туман, блестящему от мороси городу, прислонив щеку к стеклу, ехать сквозь этот проклятый Рагнарёк ноября, сквозь вечный мрак и холод. И смотреть на хмурых и уставших людей, возвращающихся в свои квартиры с горящими желтым светом окнами, где свистит чайник, лает собака и телевизор болтает о том, что в мужчинах нет необходимости, потому что так показали исследования, что безработица растет, что только самые лучшие будут иметь работу, что этот новый, лучший вкус и что нынче принимаются во внимание только процедуры и что – ах! моя кожа такая гладкая! и что поляки все еще… И смотреть, как они зарываются в свои толстые мохнатые пальто болотного цвета и думают, что Бог, видимо, сошел с ума, и даже не предполагают, что в этом есть доля правды. Я уснул.