Цитаты из книги «Вена. Роман с городом»

Но тут в дело вмешалась жизнь, самый изобретательный из всех сценаристов. Незадолго до развода некая фрау Адель Штраус (не родственница, а однофамилица композитора) получила письмо, адресованное Ангелике Штраус, – вполне объяснимая ошибка, ведь инициалы имени у обеих женщин были одинаковые. Адель переслала письмо на адрес театра и в ответ получила еще одно – благодарственное – от Иоганна. Ей недавно исполнился 21 год; невысокого роста, очень обаятельная и по сравнению с Ангеликой гораздо лучше воспитанная, она успела

щедрых порций – можно отведать в ресторане и кафе при одноименном отеле; коробки с тортом уходят на экспорт во многие страны мира. В среднем кондитеры выпекают семь тысяч тортов в день! Франц Захер, сам того не подозревая, стал родоначальником одной из самых вкусных венских достопримечательностей.

звестно, что венцы всегда любили вкусно поесть. И теперь город постепенно завоевывает славу гастрономической столицы Европы. В один из дней 1832 года заболел повар Меттерниха. Бедняге было так худо, что он не мог встать с постели, чтобы приготовить к ужину канцлера десерт. Его вызвался заменить 16-летний поваренок, обучавшийся кулинарному искусству всего второй год. У него родилась идея испечь шоколадный торт по новому, собственному рецепту. Звали поваренка Франц Захер. С тех пор торт «Захер» стал своего рода визитной карточкой Вены, а его рецептура хранится в строгом секрете – почти как государственная тайна. Десятилетия усилий «шпионов» из соперничающих фирм и многочисленных подражателей (чья продукция – строго между нами – достойна искренней похвалы) ни к чему не привели. В 1970-е годы прошел громкий судеб

Штраус-отец был любвеобильным человеком. Он не только легко сочинял музыку – он еще и виртуозно обольщал женщин. Жительницы Вены теряли голову при одном взгляде на этого музыканта, во внешности которого было так мало «венского». За десять лет брака жена Анна родила ему шестерых детей, но этим его потомство не ограничивалось.

Город стал воистину музыкальной кузницей Европы. Вот как со своеобразным юмором о появлении в Вене Штрауса пишет хро

удалось. В брачном контракте Штрауса содержался пункт (довольно необычный), согласно которому он не имел права заниматься «музыкальной композицией» и должен был довольствоваться преподаванием музыки. К счастью, Иоганн Штраус проигнорировал этот запрет и в 1827 году создал собственный оркестр из двенадцати музыкантов. Он был вынужден зарабатывать на жизнь и кормить семью: маленькому Иоганну к тому времени исполнилось два года. Папа Штраус выступал в саду ресторана «У двух голубок»; успех у публики имел ошеломительный. Теперь он исполнял только собственные сочинения. Перечень произведений, написанных им в те годы, не только позволяет судить о его плодовитости, но и показывает нам, чем тогда жила Вена. Мы находим в нем вальс для исполнения в ресторане, с которым его связывал контракт; вальс, посвященный открытию нового танцевального зала и моста через Дунайский канал; вальс, написанный по случаю открытия карнавала. Сегодня мы вспоминаем об этих, в общем-то, малозначительных событиях только потому, что с ними связано появление новых сочинений Штрауса. Если Бетховен воспевал искусство войны,

Стоит произнести слово «вальс», как на ум немедленно приходит имя Штрауса, вернее, двух Штраусов, отца и сына, которые оба носили имя Иоганн. Но справедливость требует от нас вспомнить подлинного «изобретателя» вальса и его первого пропагандиста Йозефа Ланнера, родившегося в 1801 году. Его отец был перчаточным мастером и обеспечил сыну счастливое детство в зажиточной семье. Но в 12 лет Ланнер, вместо того чтобы учиться у отца фамильному ремеслу, увлекается музыкой. И как увлекается! Он практически не расстается со скрипкой. К счастью для родных и соседей, у мальчика обнаружился настоящий талант. Он поступил в оркестр некоего Памера, выступавший в «Золотой груше» – низкопробном кабаке, провонявшем кухонным чадом. К тому же Памер пьяница. После исполнения каждой пьесы он опрокидывает кружку пенистого пива. Результат: он стоит на помосте шатаясь и кроет последними словами не только своих заморенных музыкантов, но и клиентов. Как ни удивительно, публике это нравится. Народ валит в «Золоту

цующие принимаются кружиться. Вот что самое ужасное! Они ведь перестают видеть зал и смотрят только друг на друга! Глаза в глаза! Практически наедине! Гости, приезжающие в Вену из протестантских государств Северной Германии, шокированы. Танцующие прижимаются друг к другу! Какой скандал! Это не только попирает законы морали, это еще и… негигиенично! Некий прибывший из Гамбурга врач публикует целый труд, объясняющий, чем опасен этот дьявольский танец. Труд назывался «Доказательство того, что главной причиной слабости тела и духа нашего поколения является вальс». Других в вальсе возмущала «бесстыдная манера мужчин кружить женщин, особенно когда при этом у женщин задирается платье, открывая взорам то, что должно быть от них скрыто». Но тартюфы в очередной раз проиграли: вальс покорил всех! Как же это уникальное для мира культуры явление переживалось в Вене? Сегодня ни у кого нет сомнений, что вальс имеет крестьянские корни, которыми уходит в начало XVII века, хотя о точном месте зарождения танца все еще не утихают споры. Некоторые исследователи утверждают, что в основе вальса лежит провансальская вольта[12]; другие настаи

Ко всеобщему изумлению, вальс показал, что танцевать можно парой. Появился новый глагол – вальсировать. Каждый бал теперь открывается вальсом. Вальс можно танцевать вдвоем, можно – компанией в тысячу человек. Вальс танцуют в Хофбурге и в окружающих Вену селениях – Гринцинге, Нуссдорфе, Зиверинге. Танцуют во фраке или военном мундире, в длинном платье или крестьянском костюме. Вальс играют на фортепиано или исполняют оркестром в сто музыкантов; вальс объединяет знать и простонародье, деревенских жителей и горожан. Венский вальс – лучшее средство стирания социальных граней, разделяющих общество: он признан во всех кругах и людьми любого возраста, он не признает никаких условностей. В Европе XIX век отмечен как минимум двумя революциями – 1830-го и 1848 года, но венский вальс стал символом перемен, не требующих жертв; в революции, произведенной вальсом, нет побежденных, здесь все победители, радующиеся новой свободе и с удовольствием наблюдающие, как растет город и расцветает в нем культурная жизнь. В феврале 1809 года бастионы, разрушенные пушками Наполеона, были превращены в городские парки; так на карте

освобождение человека. До появления вальса любой танец представлял собой строгое чередование определенных фигур. Менуэт состоял из последовательности поклонов, реверансов и мелких шажков; кадриль требовала пересечения бального зала по установленным правилам; галоп имитировал верховую скачку (разумеется, без лошади). Иначе говоря, танец был видом светского общения – непременно группового, воспроизводящего повторяющиеся элементы и, прямо скажем, скучноватого. Он не допускал никаких импровизаций. Партнеры едва касались друг друга, кланялись друг другу, сходились и расходились; танец был совершенно обезличенным и оставался таким вплоть до начала XIX века. С пришествием вальса изменилось все: мужчина и женщина, не знакомые между собой, получили право протянуть друг другу руки, обняться, взглянуть друг другу в глаза и закружиться в радостном вихре. Это было неслыханно! Кавалер обнимает даму за талию! Дама кладет кавалеру на плечо затянутую в перчатку руку! Больше никто не отсчитывает про себя такт – танцующим стало не до того. Как говорил мне дирижер одного небольшого оркестра, играющего в ресторане: «В Вене вальс разлит в воздухе. Вы не учитесь танцевать вальс – вы танцуете его как ды