Цитаты из книг автора «Жан-Мишель Генассия»

Прекрасное утро, Сталин просыпается, встает, обращается к солнцу: «Скажи мне, Солнце, кто самый красивый, умный и сильный человек на свете?» Солнце отвечает без задержки: «Ты, о Сталин, свет человечества!» В полдень Сталин снова спрашивает: «Скажи мне, Солнце, кто самый блистательный, гениальный и выдающийся деятель всех времен и народов?» И солнце подтверждает: «Ты, о несравненный Сталин». Перед ужином Сталин не может отказать себе в удовольствии спросить у солнца, кто лучший коммунист в мире. А солнце возьми да и ответь: «Ты больной, Сталин, психопат, безумец, я уже на Западе и в гробу тебя видало!»

На свете нет ничего более идиотского, чем ритуалы, которые мы сами для себя придумываем в надежде задобрить Судьбу.

В острые моменты нужно уметь промолчать. Проигрывает тот, кто первым открывает рот.

В клубе принципиально не упоминали имя Тибора, хотя в душе все завидовали человеку, которому хватило мужества сделать то, о чем мечтал каждый, – вернуться домой.

Если человек прочел и полюбил роман, написанный негодяем, – это вовсе не означает, что он согласился с его убеждениями или стал его сообщником. Признать талант не значит принять моральные принципы или жизненный идеал другого человека. Я бы не подал руки Эрже[46], но мне нравится Тентен[47]. И потом, разве мы с тобой безупречны?

Я разделил писателей на две категории: тех, кто позволял добраться до лицея вовремя, и тех, кто заставлял опаздывать.

Когда человек осуществляет мечту, он не думает ни о провале, ни о победе, ни о последствиях. Главное в земле обетованной не земля, а обещание счастья.

Разница между нами и остальными заключается в одном: они – живые, мы – выжившие. Если ты выжил, грех жаловаться на судьбу, это было бы оскорблением тех, кто остался там».

Математика – это власть, авторитет. У того, чей мозг категорически не воспринимает математику, проблемы либо с отцом, либо с властью.

Нельзя оплакивать героя, который поддерживал палачей.