– Дяденька! – раздался зов калеки. Позвав, он присел, и куда–то исчез.

– Эй! Гриша! Гришенька!– крикнул генерал. Он медленно пошел в том направлении, где был юродивый. – Эй, ну где же ты дружок? Куда ты спрятался?– говорил он это пробираясь через старые могилы. Вдруг он услышал жалобное пение:

Темно и сыро нам лежать

Игнатушке и мне.

А нам бы вместе побежать

Но мы лежим в земле…

Жуткая песня, – подумал Лев Петрович.

– Гриша, а вот тебе еще монетка. Возьми! – сказал генерал в пустоту. Вдруг он увидел, как из–за накренившегося креста показалась голова юродивого. Он вылез откуда–то из–под земли и улыбался, протянув руку.

– Дай! Дай мне! – тут вдруг его улыбка превратилась в гримасу, и он закричал, ДАЙ! Дай мне! – от его вопля генерал вздрогнул и выронил монеты. Бродяжка ловко подскочил и начал собирать монетки, с земли радостно приговаривая:

– А мы с Игнатушкой тоже дадим дяденьке. «Там слезки его», —сказав это Гришка не оборачиваясь, выставил руку назад и указал на покосившийся крест.

– Кого слезки? – спросил генерал.

– Игнатушки слезки. Больно ему там. Пожалей его, поплачь, а он тебе слезки даст, – сказав это, Гришка засунул руку в карман и вынул горсть земли. – Вот возьми это солнышко и слезки,– высыпав в руку генералу землю, он сел считать монетки. Генерал глядел на то, что оказалось в его руке. В земле лежали три жемчужины бесподобной чистоты и золотая монета.

– Это ты взял там? – спросил генерал юродивого.

– Это мне дал Игнатушка, – он за грехи мается вот и плачет.

– И много там слез? – тихо спросил Лев Петрович, заворожено смотря на жемчуг.

– Грехов много, – сказал сумасшедший – поэтому и слезок много. Вся его постелька, в которой он спит, бедненький. Ну – пожалей его дяденька!

– Да, да непременно пожалею, бедный, бедный раб божий, – бормотал генерал. Гришка прервал его: – Не так жалеть надо. Скажи бедненький раб Божий Игнатушка не плачь!

–Да, не плачь,– сказал генерал. – Пойду я Гриша, поздно уж.

В тени деревьев он попытался запомнить место, где стоял. Не надеясь на зрительную память, он подошел к кресту, потер мхом надпись. На полусгнившей доске появилась надпись Игнат Ипатов – посадский боярин.

6

– Такой жемчуг достоин королей,– сказал главный эксперт казначейства Московской управы Егор Семенович Катышев. Он был старым знакомым и даже в молодые годы коллегой Льву Петровичу. Именно к нему направился на следующий день генерал Одинцов.

– Что можно сказать достоверно, то жемчуг из Азиатских стран довольно старый – лет 700–800. Но сказать более точно не могу, мало вводных.

– А почему из азиатских стран, – спросил Лев Петрович. – Что в нем этакого азиатского?

– Ну, это очевидно. Только азиаты используют жемчуг, не прокалывая его. Он используется целиком и вправляется в украшение. Да вот извольте посмотреть сами. Вот отметки фиксаторов, – показал он симметричные еле заметные вмятинки.

– А откуда у Вас это богатство шамаханское? – спросил Катышев.

– Да, это вот родня из Твери прислала, вот помоги де понять, сколько это может стоить? А у них, откуда я не знаю право.

Катышев слушал и смотрел на жемчужины. – Да, вот думаю, твоя родня владеет довольно значительным артефактом. Но мелкие жемчужины более интересные, – он взял лупу и навел на одну из мелких.

– Гляди–ка, а? Каково? – спросил Катышев. Лев Петрович взглянул и увидел через лупу цифру 12.

– Ну и что это значить? – с нетерпением спросил он.

– Э – друг мой не торопись, – сказал Катышев и поднес две других жемчужины к увеличительному стеклу. На них генерал увидел выцарапано 39 и 132

– Ну и какие Вы теперь можете сделать выводы? – улыбаясь, спросил главный эксперт.

– Никаких, – раздосадованный своей несообразительностью ответил Одинцов.

–Эх, Вы! Весь фокус в том, что эти три жемчужины являются частью некоего очень большого жемчужного украшения или картины, т.к. их подбирали и прежде чем укреплять их нумеровали, чтобы рисунок был идеальным. Как Вы сами понимаете даже если предположить, что чудо жемчужное заканчивалось 132 – м номером, то представьте себе это творение! 132 жемчужины – каждая стоимостью не менее 5000 рублей, а с учетом художественной стоимости – это бесценно! Видимо Ваша родня нашла клад,– сказал Катышев и захохотал.

– Да уж клад, скажите тоже, так бабкины сундуки перетрясли. Вот и нашлось Бог весть что, – сказал Одинцов, но голос его дрогнул.

– В любом случае Лев Петрович, дорогой мой, Вы поинтересуйтесь, откуда у них эти русалии слезы?

Услышав это, Одинцов вздрогнул. – Слезки Игнатушки – это плачет он,– возник в голове голос юродивого.

– Да, непременно спрошу. Благодарю Вас, – наспех сказал Лев Петрович, и уже в дверях он услышал.

– Я все же думаю жемчуг татарский. – Генерал обернулся:– Почему?

– Видите–ли, монголы, как все не морские народы, жемчуг за драгоценность не держали. Им больше было понятно золото, серебро, красное дерево, алмазы и самоцветы. В их природной среде жемчуга нет. Он был только у морских народов. По возрасту жемчужин понятно, что это время золотоордынских завоеваний. Если принять во внимание то, что эти жемчужины очутились в России, то это время войн и перемещений монгольских племен. Только эти басурмане могли привезти с собой 800 лет назад такой трофей от морских народов, и только варвары, не понимающие истинную ценность этих жемчужин, могли царапать эмаль и выкладывать ими, что–то большое. Очень большое! В любом случае это прекрасные драгоценности, да и стоят не мало, а уж где они были ранее, мы с вами никогда не узнаем, – закончил эксперт.

–Как знать? – сказал про себя Лев Петрович, выходя на улицу.

После этого он взял экипаж и поехал в другой конец города в ювелирную лавку. Это было им сделано специально, он хотел получить ответ о золотой монете, и не хотел показывать Катышеву и её дабы не вызывать подозрений. Хотя для подозрений и жемчуга хватило бы, – думал про себя он. Экипаж остановился. Генерал вошел в ювелирную лавку и обратился к ювелиру, которого видел впервые.

– Оцените мне любезный вот эту монету,– сказал он и положил на стол золотой. Ювелир внимательно осмотрел с двух сторон монету. Потом сказал:

– Могу Вам заметить милостивый государь, что я не эксперт по находкам, я ювелир. Но думаю, что Вам было бы правильнее отнести Вашу находку в историческое общество. Собственно как и весь клад, который Вы нашли.

Ювелир глядел прямо, спокойно и уверенно. Генерала Одинцова прошиб пот.

– Какой клад? Вы о чем? – генерал встал, резко надевая перчатку, он процедил: – Что Вы несете? Я пришел получить оценку стоимости старинной монете, которая давным–давно было в нашей семье. Почему Вы говорите о кладе?

– Я просто не понимаю, как ритуальная монета укладываемая язычниками или татарами под язык мертвым могла очутиться просто так в семье русского господина. Минимум её нужно было достать изо рта мертвого человека. Кроме прочего это похоронная монета относиться к 1100–1300 годам – сделана булгарскими татарами.

Хождения иного не имела и не могла иметь. Даже если ваша родня и нашла её, то явно нашла захоронение булгарского видного воина, т.к. всем прочим в рот клали серебряные монеты. Поэтому то – ли Вы, то ли Ваши родственники нашли клад. А его нужно сдать историческому обществу иначе это преступление.

Одинцов слушал это ошарашенный. Он закивал головой, сказал: – Да– да я непременно узнаю.

Выйдя на улицу, он сел в экипаж и закрыл глаза рукой. Господи! – думал он – чем я занимаюсь? Что со мной? На службе я не был уже два дня. Вся моя суть обращена в эти жемчужины. Вот я уже вынужден врать. Так быть не должно. Надо все изменить. Все вернуть, как было. С этим намерением он сказал кучеру повернуть на кладбище.

Пройдя основную алею, он повернул направо и пошел, как и вчера по диагонали. Вот он увидел склеп с лилиями, а вот узнал провалившийся крест. Этот крест был тем удивителен, что видимо фундамент, сделали слабоватый, и он под тяжестью вошел наполовину в землю. Могло создаться ощущение, что покойник тянул его вниз ближе к себе.

А вот и вьюнком поросшие старые могилы. Ели. Вокруг никого. Лев Петрович стал перед могилой с покосившимся крестом с надписью Игнат Ипатов. Вот мы снова встретились, сказал про себя генерал. Он засунул руку в карман, вынул, раскрыл ладонь – там были жемчужины и золотой. Бросил их на могилу. Стоп – сказал он себе снова – это не правильно. Что ж я так вот кинул на землю. Нужно вернуть покойнику его сокровища и забыть об этом. Лев Петрович собрал брошенное, вспомнил, откуда вылезал юродивый, обошел могилу и сзади увидел провал земли и довольно большую яму. Он наклонился, чтобы бросить прямо в отверстие прицельно, но вдруг ноги его провалились, и Лев Петрович в секунду очутился под землей. В кромешной тьме он понял, что лежит на твердом полу над ним зияла дыра, откуда он упал. Он испугался, того что он даже не под землю упал а того что он находится внутри могилы. Он вскочил на ноги, глаза понемногу стали привыкать к мраку и он определил, что это была не просто могила, это был склеп, но почему, то переделанный под могилу. Он зажег спичку, так и было – склеп – мраморный, большой, в центре стоял гроб. Видимо провал образовался не так давно – подумал Одинцов, оглядывая склеп, потому что внутри было достаточно чисто, мало листвы, грязи и прочих следов давнего провала. Доски почти сгнили, и Лев Петрович явственно увидел хозяина этой могилы. Останки Игната Ипатова были видны из провалов досок гроба. Поднеся спичку ближе, Лев Петрович увидел рядом с гробом россыпь жемчуга и золота.

Видно было, что юродивый игрался тут монетами, собирал их башенками, кружками. Генерал был заворожен увиденным. Он подошел ближе, наклонился к гробу и увидел, что всё внутреннее пространство гроба сияет на отблеск огня. Не в силах сдержаться Лев Петрович тронул доску гроба, и она рассыпалась с печальным треском, обнажив золото, алмазы, рубины. Весь гроб был полон сокровищ. Несметных сокровищ. Лев Петрович отшатнулся, но потом, повинуясь неведомому в себе, он кинулся к сокровищам и начал набивать карманы всем, что хватала его рука, при этом он говорил вслух: – Что же это? Что ж это? – и в тот момент ему было все равно, что это было драгоценность или кусок сгнившей одежды Игната. В какой–то момент у него перехватило дыхание. Он отшатнулся от гроба.

– Что за черт? Что это я? С ума сошел? Прочь отсюда. Он развернулся и подскочил к отверстию в потолке. Нужно было понять, как выбраться отсюда. Оглядевшись, он посмотрел, что стенка укреплена, и он сможет подняться по ней. Обернулся, увидел, как своими пустыми глазницами смотрит на него потревоженный череп хозяина сокровищ.

–Я больше сюда не вернусь, – сказал Лев Петрович. Но эхом в склепе отозвалось – Вернусь! Вернусь! Вернусь!

7

Когда из ворот кладбища вышел господин, весь измазанный грязью включая волосы попрошайки с криком «Мертвец восстал», кинулись врассыпную. В новостях следующего дня была помещена заметка, в которой мещанин Ивакин свидетельствовал, как видел покойника, который вышел из кладбища, сел в пролетку и был таков. Особое место уделялось описанию жутких усищ и красным глазам последнего. А продавщица цветов уверяла, что видела рога и хвост и теперь боится торговать там. Лев Петрович читал эти сообщения в газетах взволнованно, он опасался, что кто–либо опознал его в этом черте. Но к счастью он остался неузнан. Когда он понял это – то заметки даже развеселили его.

–Нашли, идиоты черта, – сказал он сам себе. В целом он пребывал в прекрасном расположении духа. Он много шутил, острил с прислугой т.к. жил он холостяком и семейства не имел. Поиграл с собачкой и даже спел два куплета Алябьева « Соловья», чего с ним не случалось уж более 10 лет. Все кто его знал долго, удивлялись такому преображению Льва Петровича и приписывали ему даже увлечение дамой. Придя утром на службу, он быстро и результативно провел три совещания, с аппетитом съел суп из молодых рябчиков и пирог с грибами. Был на совещании у руководства и дал такой великолепный доклад, что генерал – министр Кондабуров был весьма удивлен и доволен. Вся причина преображения Льва Петровича была в событиях прошлых дней. Все эти волнительные и необычайные события заставили Одинцова почувствовать давно позабытые чувства – опасность, тревогу, а вместе с тем молодость, кипение крови и в итоге радость жизни. Это было странно для 63 летнего старика, но факт был на лицо и даже воскрес давно угасший румянец. В тот день, когда он грязный и напуганный пришел домой после своего падения в склеп, он был в ужасном состоянии. Он думал, что после такого нравственного проступка его ждут вечные муки, позор, бесчестие. Он даже не заметил, за страданиями, как уснул.

Утром он проснулся от лучей солнца пробивающихся сквозь ветки яблони. Сев на кровать он даже подумал, что все это ему снилось, но когда он увидел, что вся кровать усыпана драгоценностями он понял, что это было на яву. Он резко встал и отошел от кровати, но наступил на что–то. Опустив голову, он увидел, что вся комната усыпана камнями и золотыми монетами.

Обессилено он сел на диван, не зная, что делать – инстинктивно начал сгребать все драгоценности в кучу. Через 5 минут он собрал на полу сияющую кучку, хотя маленькой ее назвать было нельзя. Но дивно красивой, завораживающей, прекрасной ее можно было называть.

В дверь постучали. Генерал схватил подушку, быстро снял наволочку, сгреб драгоценности в нее и кинул под кровать. Это стучал Степан, старый слуга.

– Чай батюшка подать, али попозже? – спросил он.

– Попозже конечно! – нервно ответил генерал.

Когда Степан ушел, Лев Петрович достал наволочку и заглянул внутрь. Боже как красивы были эти камни в сочетании с золотом. А почему я так взволнован? – сам себя спросил Одинцов. – Ну не украл же я эти сокровища. Нашел, Бог помог. Лежат они в могиле уже более 500 лет, зачем? Вот мне Господь и дал счастье найти и собрать их. А почему я стал его выбором? – опять спросил он себя. – А почему не я? – ответил он себе же. – Чем я плох? Я всю жизнь верой и правдой, и что я заслужил? Содержание в 15 000 в год и приставку Его превосходительство. Это всё чем отечество отплатило ему за 50 лет отличной службы. Эти сокровища изменят его унылую жизнь! Он еще поживет! Да–с! В свое удовольствие! Ему представились дворцы, прислуга в ливреях, личная ложа в опере, заграница, варьете (он слышал, что где–то есть такие места, где женщины свободны настолько, что мужчины забывают ради них жен, семью, долг и родину). Лев Петрович никогда не был так увлечен дамой, чтобы забыть долг. Но эти фантазии иногда не давали ему покоя. – Итак, – сказал он себе – хватит, стоп. Нужно действовать!

Он тут же сел и стал писать рапорт на отпуск. Окончив, он запечатал конверт и отправил Степана на почту. Достал из–под кровати наволочку с сокровищами. Их нужно было надежно спрятать, так чтобы никто не нашел. Где? Вот вопрос. Тут он вспомнил, что был у него старый армейский друг капитан Потапченков.

Многое они пережили вместе с ним. И служил капитан в синодском приказе, т.к. после службы армейской пошел в монастырь, и стал монахом Сергием, сделал карьеру по церковной линии.

– Обращусь к нему! – решил Одинцов. Он собрал все сокровища, сложил в саквояж и поехал к нему. Встретил тепло и на просьбу сохранить и никому кроме самого Одинцова не выдавать – ответил утвердительно. При Льве Петровиче он взял саквояж и положил в деревянную коробку, а ее поставил в подпол своей кельи.

Более надежного тайника не сыскать подумал Одинцов.

К вечеру получив утвердительный ответ на свой рапорт относительно отпуска, он снял комнату неподалеку от кладбища, за 1 серебряный рубль приобрел форму копателя могил и заплатил старшему могильщику Фоме 5 рублей за то, что тот даст ему работу, т.к. по–иному устроится на доходное место могильщика не просто. Получив доступ на кладбище Лев Петрович, назвавшийся Игнатом, сбрил бакенбарды, надвинул картуз потуже на голову, и получил совершенно неузнаваемый вид

Два дня он копал могилы для покойников, потом закапывал их. Узнал секреты этого нехитрого ремесла, например, как копать, чтоб стенки не обваливались и т.д. На третий день покойников привезли всего двух, и он смог отлучиться по своим делам. Идя по алее, он обратил внимание на необычного господина, идущего навстречу. Он был роскошно одет, аристократ, но некое купечество было в его манере одеваться. Необычен он был тем, что шел с улыбкой на лице. Странно встретить на кладбище улыбающегося посетителя. При этом он нес старое ведро с каким–то мусором. Странный человек, странное поведение, сам несет мусор, хотя для этого есть кладбищенский дворник. Он что–то спросил, но Лев Петрович очень торопился, махнул в сторону и сразу забыл о нём. Подойдя к знакомой могиле, он заглянул в яму, юродивого не было.

–Гриша, Гришенька ты тут?

Тишина. Он взял несколько мешков, лопату и веревку с фонарем. Уверенно спрыгнул вниз. Пригляделся, гроб стоял на месте. Он зажег фонарь. Склеп осветился. Лев Петрович подошел к гробу и увидел, что тот пуст. Пуст совершенно, ни единого намека на, то, что в гробу даже был человек. Он наклонился с лампой к полу, ища золото и жемчуг на полу, там было пусто и чисто. Весь склеп был пустой. Только старый полусгнивший гроб стоял на мраморном постаменте.

– Что это, господи? – завопил Одинцов. – Ты так шутишь? За что ты так со мной? – кричал он, подняв голову в потолок. Он был в отчаянии. Только одна надпись, как издевательство виднелась на мраморной плитке потолка. Калуга.

– Причем тут Калуга? – крикнул он, и заплакал. Он рыдал, как бывало, плакал в детстве, сильно и навзрыд, он не плакал так с детства.

8