Отзывы на книги автора «Джон Голсуорси»

Если взглянуть на первый том «Современной комедии» незамутненным взглядом первооткрывателя, он может показаться привычным, сыгранным по известным нотам произведением. Схема известна с давних пор, герои отыгрывают роли по установленным правилам. Вот только в новогодней суматохе января мною оставлена «Сага о Форсайтах», строчки и образы, чашки кофе и перелив огоньков на хвойных лапах, переживания и гнев… И посмотреть на Сомса, Флёр, Майкла как на незнакомцев у меня решительным образом не выходит. Ведь возвращение к продолжению полюбившегося цикла сродни возвращению домой. Туда, где на теплой кухне ведутся задушевные разговоры, туда, где без оговорок тебя всегда ждут. Такую, какая ты есть. Вытри слезы, возьми печеньку.

И не знаю, причиной тому мое настроение или нет, но для меня «Белая обезьяна» сейчас едва ли не самая печальная часть всей саги. Она августовская на сто процентов. Воздух влажен и чист, деревья стоят в зеленом уборе, но по утрам уже будит холодное дыхание грядущей осени. Звенит в тишине нота бесконечной печали, непроходимой горечи.
В этом романе мне жаль решительно всех. Независимо от мотивов и поступков. Он, она и снова он. Страх потери, пустота и всепоглощающая роковая страсть. Не просто к женщине, к жене друга, боевого товарища… Можно, конечно, обвинить Флёр в бессердечности, бессовестности. Да разве дарила она напрасные надежды? Да и Флёр ли это? Где та самоуверенная особа, что во имя любви не оставила ничего от отцовской гордости, что бежала и верила, верила, верила? Осталась лишь жалкая тень, что не живет, а доживает.
Что ей любовь этих двоих, если в сердце ни отклика, ни участия. Она даже на измену решиться не может, потому что не видит в ней смысла. Ни азарта жизни, ни жажды любви. Собственница, как и диктует форсайтская натура, Флёр собирает в своем доме настоящий зверинец, прекрасную коллекцию чудаков. Окружает себя поэтами, художниками, картинами, фресками, китайскими собачками со стеклянными глазами. Да только заполнят ли они эту пустоту в сердце? Пытаясь вверить ей вину, стоит сотню раз подумать.
И от этой незаживающей раны болит в груди и у других. Взять того же Уилфрида. Решись Флёр на измену, стало бы легче ему от своей порочной страсти? Конечно, нет. Раскачивание Флёр из стороны в сторону, продиктованное нежеланием отпускать того, кто ей дорог, невозможностью отказаться от привычного тепла и уверенности с Майклом, оставляет Уилфриду лишь два решения – либо побег… либо пулю в висок. И потому, пожалуй, хорошо, что сейчас именно так все закончилось. Но опять же… разве специально Флёр это делает? Разве нужна ей эта боль?
И, боже, как же в этой ситуации жалко Майкла! Из года в год понимать, что стоишь лишь у порога сердца любимой, и все же стоять! Искать любви там, где ее нет, и надеяться! Знать и все же захлебываться горечью правды! Как же это нечестно, как же это жестоко по отношению к нему. И вроде конец с бессонной ночью рядом с Сомсом, прощание на вокзале и прекрасный одиннадцатый баронет должны подарить улыбку, должны подарить надежду…. Вот только улыбка выходит вымученная и неискренняя. Там впереди еще тома, там целая жизнь, и это временное счастье на шарнирах сомнительно.

Настоящая любовь, такая любовь, как у Вик и Тони, способна пережить обман, одолеть любые предрассудки. Способно ли на подобную силу выхоленное счастье Флёр и Майкла? Почему-то я сомневаюсь, что в этом бушующем мире, потрепанном войной, отказавшемся от лучшего внутреннего в угоду внешнего притягательного, забывшем напрочь о прошлом, да что там, насмехавшемся над ним, найдется место для этой любви. Вот только хочется, хочется верить. Вбирать в легкие колкий осенний воздух, сомневаться и все же верить, что будущее лучше, чем кажется. Знать, что там, за горизонтом, долгожданное, ценное, важное. Вот только будущее не предскажешь. Остается лишь читать.

Не знаю уж, какая сила вошла в меня в далекие 16 лет, но я непостижимым образом сумела совладать с этой огромной книжкой. Более того – я потом еще проглотила «Современную комедию», чтобы узнать, чем же все-таки дело кончилось (а ничем, по сути). Нынче, посматривая на сей огромный том на полке (которым и убить можно), я понимаю: нет, сейчас мне бы ни за что не понравилась «Сага о Форсайтах»! Ни за что! Сейчас я бы умирала от скуки, плакала бы от бесконечного переливания из пустого в порожнее и громко ругала всех абсолютно героев. Я бы дошла до финала, но после отправилась бы на прием к психологу в надежде возвратить себе любовь к чтению. Ибо «Сага о Форсайтах», что бы о ней ни говорили, для особенно терпеливых (а я не такая, увы).

Название и монструозный объем (864 стр. очень-очень мелким шрифтом!) намекают, что читатель познакомится с масштабной историей огромной (человек на сто) семьи; что тут будет множество сюжетных линий, интриг, политических потрясений… и что там обычно бывает в семейных сагах? Отчасти так, конечно: героев много, линий тоже много, но запоминается лишь одна история, остальные благополучно стираются из памяти. Кого невозможно забыть, так это Сомса и Ирэн, их ненормальную любовь-ненависть. Да, успех «Саги…» у читателей основан именно на притягательности истории их невзаимного чувства, от всех остальных героев Голсуорси мог бы избавиться, а без Сомса и Ирэн книга бы не получилась.

Главный несчастный персонаж в книге – это уже упомянутый Сомс Форсайт, личность сначала неприятно снобская, но после получившая шанс на исправление. Сомс переживает лучшие годы своей жизни, но вот угораздило его влюбиться в обедневшую аристократку Ирэн. Много раз он делает ей предложение руки и сердца, но Ирэн упорно отвечает отказом. Затем, устав от нищеты и попреков мачехи, она все-таки сдается, но с уговором: если они с Сомсом будут несчастны, он позволит ей с ним развестись.

Сомсу фатально не повезло. Каким бы неприятным типом он ни казался вначале, он все же раскрывается после с хорошей стороны: как замечательный брат и сын, как любящий отец. Но, к сожалению, у него есть одна неистребимая черта: он однолюб. Это может быть благословением и проклятием человека. Полюби Сомс женщину, способную ответить ему взаимностью, – и его семейная жизнь сложилась бы на зависть всем. Он бросил бы к ее ногам весь мир, как бы пафосно это ни звучало. Но Ирэн его не любит. На протяжении всей книги (864 стр., Карл!) Сомс пытается добиться ее любви, а Ирэн окатывает его холодом. И это бы не выглядело так отвратительно, если бы Голсуорси не занял однозначную позицию: Сомс – злобный собственник, а Ирэн – его жертва. Почти коммунистический подход: Сомс – это эксплуататор, который требует чего-то от жены, а Ирэн – угнетенная женщина из пролетариата, которую нужно сексуально раскрепостить.

Главная ошибка писателя – в отказе от раскрытия образа Ирэн. Ирэн в «Саге…» – это не живой человек из плоти и крови, со своими переживаниями, мечтами, страданиями. Из Ирэн словно бы пытались сделать фею-фантазию, к которой тянутся все мужчины, но эта «фантазия» не вызывает интереса, она больше похожа на ожившую куклу, что приближает тебя к эффекту «зловещей долины». Читателя постоянно знакомят с мыслями и чувствами Сомса, а мысли и чувства Ирэн закрыты, их нет в тексте. За что она так ненавидит Сомса? Почему так жестока с ним? Не понимая, что движет персонажем, невозможно ему посочувствовать. Потому получается глупость: Ирэн, по Голсуорси, жертва, я должна ее жалеть, но я не могу ее жалеть, потому что я не знаю ее мыслей и чувств, а поступки ее либо эгоистичны, либо жестоки. Вот и получается, что разочарованный и запутавшийся Сомс тебе, читателю, ближе такой (якобы) положительной героини.

Сомс постепенно взрослеет, изменяется его отношение к жизни, он становится умнее и добрее. А его вечная возлюбленная как показывала себя пассивной и эгоистичной, таковой и осталась; и чем дальше, тем больше удивляешься ее действиям. Кажется, под конец сам Голсуорси запутался, кто у него правильный герой, а кто заслуживает осуждения. В образе Ирэн он хотел изобразить свою жену, но, честно говоря, это не комплимент, а скорее разоблачение.

Если смотреть на «Сагу…» с высоты нашего 21 века, то она может показаться устаревшей. Она безбожно затянута, кто бы что ни говорил. Это очень медлительная проза на любителя. Читать стоит лишь тем, кто обожает старые английские романы, без ума от семейных саг без окончания и способен читать неспешно, потягивая чай из фарфоровой чашечки. Остальных же может настигнуть нестерпимая меланхолия.

P.S. Не знаю, может, со мной что не так, но почему мужчина, который страстно любит жену, заботится о ней и просит лишь ему не изменять – почему он внезапно «собственник», в плохом смысле? Как в 16 лет не понимала, так и теперь не понимаю, что ужасного в таком «собственничестве». Наверное, я сама скрытый собственник ;)

Не знаю уж, какая сила вошла в меня в далекие 16 лет, но я непостижимым образом сумела совладать с этой огромной книжкой. Более того – я потом еще проглотила «Современную комедию», чтобы узнать, чем же все-таки дело кончилось (а ничем, по сути). Нынче, посматривая на сей огромный том на полке (которым и убить можно), я понимаю: нет, сейчас мне бы ни за что не понравилась «Сага о Форсайтах»! Ни за что! Сейчас я бы умирала от скуки, плакала бы от бесконечного переливания из пустого в порожнее и громко ругала всех абсолютно героев. Я бы дошла до финала, но после отправилась бы на прием к психологу в надежде возвратить себе любовь к чтению. Ибо «Сага о Форсайтах», что бы о ней ни говорили, для особенно терпеливых (а я не такая, увы).

Название и монструозный объем (864 стр. очень-очень мелким шрифтом!) намекают, что читатель познакомится с масштабной историей огромной (человек на сто) семьи; что тут будет множество сюжетных линий, интриг, политических потрясений… и что там обычно бывает в семейных сагах? Отчасти так, конечно: героев много, линий тоже много, но запоминается лишь одна история, остальные благополучно стираются из памяти. Кого невозможно забыть, так это Сомса и Ирэн, их ненормальную любовь-ненависть. Да, успех «Саги…» у читателей основан именно на притягательности истории их невзаимного чувства, от всех остальных героев Голсуорси мог бы избавиться, а без Сомса и Ирэн книга бы не получилась.

Главный несчастный персонаж в книге – это уже упомянутый Сомс Форсайт, личность сначала неприятно снобская, но после получившая шанс на исправление. Сомс переживает лучшие годы своей жизни, но вот угораздило его влюбиться в обедневшую аристократку Ирэн. Много раз он делает ей предложение руки и сердца, но Ирэн упорно отвечает отказом. Затем, устав от нищеты и попреков мачехи, она все-таки сдается, но с уговором: если они с Сомсом будут несчастны, он позволит ей с ним развестись.

Сомсу фатально не повезло. Каким бы неприятным типом он ни казался вначале, он все же раскрывается после с хорошей стороны: как замечательный брат и сын, как любящий отец. Но, к сожалению, у него есть одна неистребимая черта: он однолюб. Это может быть благословением и проклятием человека. Полюби Сомс женщину, способную ответить ему взаимностью, – и его семейная жизнь сложилась бы на зависть всем. Он бросил бы к ее ногам весь мир, как бы пафосно это ни звучало. Но Ирэн его не любит. На протяжении всей книги (864 стр., Карл!) Сомс пытается добиться ее любви, а Ирэн окатывает его холодом. И это бы не выглядело так отвратительно, если бы Голсуорси не занял однозначную позицию: Сомс – злобный собственник, а Ирэн – его жертва. Почти коммунистический подход: Сомс – это эксплуататор, который требует чего-то от жены, а Ирэн – угнетенная женщина из пролетариата, которую нужно сексуально раскрепостить.

Главная ошибка писателя – в отказе от раскрытия образа Ирэн. Ирэн в «Саге…» – это не живой человек из плоти и крови, со своими переживаниями, мечтами, страданиями. Из Ирэн словно бы пытались сделать фею-фантазию, к которой тянутся все мужчины, но эта «фантазия» не вызывает интереса, она больше похожа на ожившую куклу, что приближает тебя к эффекту «зловещей долины». Читателя постоянно знакомят с мыслями и чувствами Сомса, а мысли и чувства Ирэн закрыты, их нет в тексте. За что она так ненавидит Сомса? Почему так жестока с ним? Не понимая, что движет персонажем, невозможно ему посочувствовать. Потому получается глупость: Ирэн, по Голсуорси, жертва, я должна ее жалеть, но я не могу ее жалеть, потому что я не знаю ее мыслей и чувств, а поступки ее либо эгоистичны, либо жестоки. Вот и получается, что разочарованный и запутавшийся Сомс тебе, читателю, ближе такой (якобы) положительной героини.

Сомс постепенно взрослеет, изменяется его отношение к жизни, он становится умнее и добрее. А его вечная возлюбленная как показывала себя пассивной и эгоистичной, таковой и осталась; и чем дальше, тем больше удивляешься ее действиям. Кажется, под конец сам Голсуорси запутался, кто у него правильный герой, а кто заслуживает осуждения. В образе Ирэн он хотел изобразить свою жену, но, честно говоря, это не комплимент, а скорее разоблачение.

Если смотреть на «Сагу…» с высоты нашего 21 века, то она может показаться устаревшей. Она безбожно затянута, кто бы что ни говорил. Это очень медлительная проза на любителя. Читать стоит лишь тем, кто обожает старые английские романы, без ума от семейных саг без окончания и способен читать неспешно, потягивая чай из фарфоровой чашечки. Остальных же может настигнуть нестерпимая меланхолия.

P.S. Не знаю, может, со мной что не так, но почему мужчина, который страстно любит жену, заботится о ней и просит лишь ему не изменять – почему он внезапно «собственник», в плохом смысле? Как в 16 лет не понимала, так и теперь не понимаю, что ужасного в таком «собственничестве». Наверное, я сама скрытый собственник ;)

Небо, цветы, птичьи голоса…

в этой книге, для меня, главным героем оказалась природа. Её описания невероятно живые, чарующие, просто заворожили меня... На этом прекрасном фоне цветущих яблонь, курчавых облаков, пения птиц и мычанья коров зарождается первая, чистая и искренняя, любовь Мигэн и Эшерста. Их робкие чувства гармонировали с окружающей красотой весны. После этой гармонии, было горько читать об их несбывшихся планах, наблюдать, как Эшерст меняется под влиянием города и знакомых. Было больно читать о хрупкой фигурке Мигэн, отправившейся искать его, о том, как робко она заглядывала в лица прохожим. Я расплакалась на моменте, рассказывающем о том, как сложилась её жизнь...
Эта книга наполнила моё сердце любовью, а затем разбила его, оставив тоску по ушедшему...

P.s. не могу не добавить этот отрывок:

И тоска по ушедшей юности, по любви, утерянной навеки, по угасшей красоте сжала горло Эшерста. Да, здесь, где жизнь первобытно прекрасна, нужно было удержать это счастье, эту красоту, как удержали ее небо и земля! А он не удержал…

Уж не знаю, как я умудрилась увильнуть от чтения этого «кирпича», когда сдавала в универе зарубежную литературу ХХ века. Но факт остаётся фактом: роман прочитан впервые, причём с огромным удовольствием. А в студенческие годы страшил объём и жутко раздражали вопросы, которыми донимала нас преподаватель: в каком платье была Ирэн в такой-то сцене? И я «заочно» досадовала на эту Ирэн, которая отравляла нам весёлую студенческую жизнь)) Я и сейчас-то по прочтении не поручусь, что помню все ее платья:))

К слову, об Ирэн. Ну вот совсем она мне не понравилась. Такая «вещь в себе». Вроде и понимаешь мотивы ее поступков, но как-то не проникаешься ими. Да, когда муж физически вызывает брезгливость – это ужасно и вряд ли поправимо. Но такое чувство не возникает в одночасье! Ведь жила же она с ним несколько лет до появления Босини! На мой взгляд, Голсуорси ее образ удался менее всего, потому что ее мысли и чувства не прописаны с такой скрупулёзностью, как, например, переживания Сомса в последних частях книги. А под конец об Ирэн и вообще почти не вспоминают. Однако у писателя здорово получилось показать связь давней истории Сомса и Ирэн – и неудавшихся отношений Флёр и Джона в финале повествования. И смерть Сомса тоже не случайна: она воспринимается как «тайное, неизбежное завершение старой трагедии», и эта смысловая нить помогает писателю свести воедино шесть таких разных романов, подчеркнуть неявные на первый взгляд причинно-следственные связи.

Отношение автора к Сомсу совершенно очевидно меняется на протяжении книги: от какой-то демонизации его фигуры в первой трилогии до подлинного интереса к его личности, мыслям, чувствам, мироощущению – во второй. Поначалу Голсуорси даёт читателям убедиться, что «символ веры» Сомса – «умение тем или иным путём сохранить собственность», будь то дом, картина или … жена. Его отношение к Ирэн, при всей обуявшей его страсти, подчинено влиянию этого «инстинкта собственничества». Да и дочь он воспринимает прежде всего как «его – его собственное!». Ему дано чувствовать красоту, но наслаждения ею Сомсу мало – ею непременно нужно владеть! Он «никогда не расстанется со своим имуществом, не получив взамен чего-либо более или менее равноценного». Его «понимание картин не ограничивалось знанием их рыночной цены», но всё же побеждает отношение к ним как к собственности, удачному вложению капитала. Имея трезвый рассудок и обладая практицизмом, Сомс считает, что нужно неуклонно стремиться к богатству. Однако в «Современной комедии» романист словно зорче всматривается в своего героя, и оказывается, что он значительно сложнее. Этот суховатый, эмоционально закрытый человек умён, безупречно честен, обладает эстетическим чувством. А какой он замечательный отец! Насколько тонко чувствует настроения и внутреннее состояние дочери! Достаточно вспомнить, как виртуозно он «считывает» потаённый смысл акварели, вышедшей из-под кисти Флёр.

Сама же Флёр вызвала у меня очень разноречивые чувства. С одной стороны, ей до поры хватает мудрости в семейных отношениях; она горячо любит родителей; хочет и умеет быть полезной в общем деле (вспомним, как мастерски она организовала столовую во время стачки). С другой же – она дочь своего отца и потому тоже заражена «инстинктом собственничества»: а как иначе можно объяснить ее притязания на Джона, прямо его маниакальное преследование? «Завтра в этот час она потребует своего», – с этими мыслями Флер планирует решающее свидание с Джоном. И уж слишком она эгоистична и расчётлива для любящей женщины. Речь скорее идёт о реванше, и ее тешит мысль о том, что Джон, наконец, «завоёван» (это ее слово!). «Она взяла его с бою». Но здесь таится и наказание, и прямая параллель к судьбе Сомса, некогда тоже в порыве страсти взявшему «своё», но тут же потерявшему и потерпевшему крушение.

Наиболее симпатичен мне в романе Майкл Монт, муж Флёр. Человек, прошедший войну, глубоко порядочный, честный, лишенный эгоизма, заботливый, деликатный, тактичный, не способный причинить зло кому бы то ни было. И при этом не зануда, наделен чувством юмора, весёлым нравом. Да, несколько наивен в политических вопросах, но неравнодушен к судьбе родины, пытается быть ей полезен. «…Он не переоценивал себя и всегда высоко ценил своих друзей». В его характере заложено представление о свободе воли, свободе выбора, поэтому, несмотря на глубокую внутреннюю боль, он допускает любое решение жены в сложившемся треугольнике. А с каким пониманием, как бережно он относится к Флёр в финале! Очень важно и то, что ему неведом «инстинкт собственничества». И именно Майклу принадлежат финальные размышления о красоте мира, о «Вечном Начале», лежащем в его основании, вечном движении и о невозможности владеть чем-либо в нём навсегда, «иметь и сохранить».

Голсуорси блестяще справился с задачей показать историю семьи на фоне смены эпох. Действие охватывает почти полвека. Если жизнь конца XIX столетия воспринимается как незыблемая, упорядоченная, то рубеж веков приносит закат викторианской эпохи, казавшейся вечной. Первые десятилетия ХХ века сопряжены с Первой мировой войной и ее последствиями, с отсутствием стабильности экономики, с тревогой перед будущим, с обострением социальных конфликтов, со стачками рабочих, измельчанием искусства и человеческой натуры. И в этих «декорациях» ищут свой путь и смысл жизни, любят и страдают герои романа. Одни из них олицетворяют «форсайтизм» как жизненную стратегию собственничества (Сомс, Джемс, Тимоти, Джордж, Суизин, Николас), иные же нарушают законы «форсайтизма» и даже активно сопротивляются ему (старый Джолион, молодой Джолион, Джун, Холли, Джон).

Напоследок признаюсь честно: обилие персонажей заставило меня рисовать схему, чтобы не запутаться, кто кому кем приходится))

На улице снежно и холодно, дома стоит наряженная ёлка и моргают счастливые фонарики, готовые встретить очередной год нашей жизни, а предо мной на страницах уже полюбившегося писателя с прекрасным литературным слогом расцветающая яблоня во всём своём великолепии первой и неповторимой весенней любви. Боже, что же может быть лучше и прекраснее этого волшебного чувства, дарованного человеку? И я говорю, что ни-че-го! Нет, ничего более волнительно прекрасного, чем это всепоглощающее опьянение, которое овладевает мужчиной и женщиной в период влюблённости, также как и нет ничего более блаженно умиротворяющего, когда из этого начала рождается настоящая Любовь. Счастье всегда начинается с Любви, и всегда заканчивается с её уходом. Счастье и Любовь не могут друг без друга, также как мужчина и женщина, однажды полюбившие друг друга.

Как часто люди напоминают мне сосуды. Одни прозрачные - другие затонированы, одни хрустальные - другие закалённые в печи, да и крышка не на всех бывает. Но самое главное другое - у всех них различная глубина. Я считаю, что вот из-за этой разницы все печали и радости в жизни, а особенно в Любви. Сосуд со своим прогретым солнышком мелководьем и рифами никогда не сделает счастливым того, у кого глубинные воды океана души с подводными течениями. И упаси Бог "глубокий сосуд" полюбить "мелководную посудину", извините за метафору.

Так вот, в этой печальной весенней истории, случайно открывшейся мне в середине зимы, один очень хороший и добрый по сути парень имел несчастье встретить глубоководную девушку, которую можно сравнить с прекрасной дикой яблоней во всём великолепии своего цвета. Нет, я неверно выразилась - это она встретила его на беду. Нет, вы не подумайте, что я осуждаю его, он был искренен с ней и даже по воли судьбы уберёг её от, так сказать, бесчестия, которое мог бы ей нанести. И единственная вина его была в том, что он позволил ей влюбиться в него, потому что и сам думал, что полюбил по-настоящему. Оставляя её, в чём помог ему случай, он думал, что делает ей добро, ибо он не "дикий", как она, и предвидел плохой финал их неравных отношений. Да, он так думал, что делает благо, только и не мог знать о всей глубине её женской натуры. Конечно, нет... А как рыбка, обитающая в мелководье, может догадываться о том, что происходит на самом дне волнующего океана? О, горе такой встрече! И пусть их будет как можно меньше на нашей Земле!

Эту грустную историю я закончу стихами, рождёнными ещё до моего прочтения этой повести Голсуорси. И то, что они так точно иллюстрируют её, наводит меня иногда на мысль, что есть какие-то невидимые нити, опутывающие наши жизни, по которым проходят токи наших чувств и переживаний, и они передаются не только тем, кто на большом расстоянии, но даже неодушевлённым предметам, например, книгам, которые сами попадаются на глаза, как бы говоря - Прочти меня, я знаю, что нужна тебе, ты про меня уже написала... Хотя, кто сказал, что у книг нет души?

Неповторима и сложна,
Для посторонних не доступна,
Закрыта женская душа...
Ключ поверни, не надо стука.

Она откроет тебе дверь,
Тихонько впустит на крылечко.
Ты по себе её не мерь,
Не рань бичом её сердечко.

А если дальше не пойдёшь,
Стоять останешься без звука,
Её убранства не поймёшь!
Ты уходи, не надо стука...

— Нет, папа, — вдруг воскликнул Джон, — мы только хотим жить и не знаем как, потому что нам мешает прошлое, — вот и все.

В этот раз мое отношение к герою менялось очень эмоционально и сильно, от равнодушия и несопереживания в «Собственнике» через усталость и раздражение в «В петле» и до откровенной ненависти в «Сдается внаем». Да, я дочитала «Сагу о Форсайтах» и могу твердо сказать, что я ненавижу эту (матерные эпитеты вырезаны, дабы не шокировать публику) Ирэн!

дальше спойлеры, а любителям Ирэн лучше вообще не заходить ради спокойствия собственных нервов, но, если все же решитесь, помните, я предупреждала;)

Прошло двадцать лет. Вырос сын Ирэн и Джолиона - Джон Форсайт. Выросла дочь Сомса и Аннет - Флер. Судьба, как в издевку над родителями, сводит детей вместе. И тут я хочу сказать, что в очередной раз убедилась, тайны до добра не доводят. Можно было вполне спокойно рассказать историю Сомса и Ирэн без ненужных детям подробностей и с выгодной для рассказывающего стороны, просто обозначить конфликт, мол та ветвь семьи отщепенцы и уроды, нам не чета и мы с ними не общаемся. Впитав сию информацию с детства, я уверена, Флер и Джон разошлись бы в галерее с высоко поднятыми головами, так и не встретившись взглядами. Но, как нарочно, все решили развести тайны Мадридского двора и замалчивать историю до последнего, только сильнее разжигая вспыхнувшие чувства, ведь быть Ромео и Джульеттой в определенном возрасте очень романтично!

А главное, все окружающие понимают, что лучше рассказать, но нет. Сомс уперся рогом, Ирэн уперлась еще большим рогом, но у Флер хотя бы хватает характера приставать ко всем в погоне за разгадкой в отличие от пассивного и тоже такого прям возвышенного и неземного (видимо, в мамочку) Джона, мне его хоть и жаль, а все равно раздражал.

Сомс, кстати, сдался достаточно быстро, а вот Ирэн, боясь показаться сыну с неидеальной стороны, дожала до последнего! Ведь, как обычно главное это она, она во главе всего, ее чувства важны, ее любовь важна, ее переживания и желания важны, а до всех остальных ей и дела нет. Все та же песня, двойные стандарты и безмерный эгоизм! Значит у нее с Босини была така велика Любовь, что все должны были проникнуться и все им простить, а у Флер с Джоном любовь не такая, им нельзя, главное, чтоб ей спокойно было. Лицемерие просто зашкаливает!!!

И Джолион весь в ее власти, ставит ее на пьедестал, задвигая желания, эмоции и чувства других, в том числе и собственного сына:

Я рассказал его тебе, потому что возникшая у тебя, как мы видим, склонность к дочери этого человека слепо ведет тебя к полному разрушению счастья твоей матери, если не твоего собственного. О себе я не хочу говорить, так как, учитывая мой возраст, трудно предположить, что я еще долго буду попирать землю, да и страдания мои были бы только страданиями за твою мать и за тебя. Но я стремлюсь, чтобы ты понял одно: что подобное чувство ужаса и отвращения нельзя похоронить или забыть.

Мало того, что это просто уже шантаж и манипуляция чувствами сына в угоду Ирэн, так еще же и опять речь идет лишь о счастье Ирэн! А счастье Флер, счастье Джона? Да кому какая разница, лишь бы эта (вырезано цензурой) Ирэн была счастлива!!!!
И все у кого есть глаза это понимают:

— Ох, — воскликнула Джун, — ты не можешь искренно защищать Ирэн в том, что она скрывает от Джона правду, папа! Если бы все предоставить тебе, ты рассказал бы.

Кстати о Джун, меня прям «умилило» как в своем письме-исповеди Джолион описывает все «без утайки», ну-ну, а что ж промолчал, что Ирэн у Джун жениха увела? Ну что вы, это ж не про Ирэн, а значит не важно.. А ведь это его родная дочь. Которая, между прочим, смогла принять выбор отца, а ведь его новая жена — та самая, которая разрушила ее счастье, ее жизнь, ее любовь и ничего, все как надо. Видимо, что дозволено Юпитеру....

А Ирэн как всегда получает все что хочет своей игрой в невинную жертву, в овечку, в пассивную несчастную красавицу, Джолион хоть и не видит этого, но достаточно неплохо характеризует ее:

Он убедился даже, что не прошла еще горечь от той их давнишней борьбы за Филипа Боснии, в которой пассивное начало так знаменательно восторжествовало над активным.

Она со своей лживой, лицемерной пассивностью всегда побеждает и торжествует, а ее все продолжают жалеть, вот же ж талант у (вырезано цензурой)! Она ведь прекрасно умеет манипулировать людьми и добиваться желаемого:

Но он лишний раз убедился, что далеко уступает ей и в самообладании и в чуткости. Каким-то своим, интуитивным путем, тайна которого ему была недоступна, она умела нащупывать пульс его мыслей; она знала чутьем, на что он надеется, чего боится и чего желает. Обладая, не в пример большинству своих сверстников, совестью, Джон испытывал чувство отчаянной неловкости и вины. Он хотел, чтобы мать была с ним откровенна, он почти надеялся на открытую борьбу. Но не было ни борьбы, ни откровенности, в упорном молчании ехал он с матерью на север. Так впервые он узнал, насколько лучше, чем мужчина, умеет женщина вести выжидательную игру.

— Я сказала тебе в ту ночь, дорогой: не думай обо мне.
Я сказала это искренно. Думай о себе и о своем счастье!
Дотерплю, что осталось дотерпеть, я сама навлекла это на себя.

Вы ей верите?!?! Верите, что она, прекрасно зная своего сына, не понимала, что такими фразами она его шантажирует?! Я лично не верю ни на грош! Почему нельзя было пойти навстречу сыну, которого она типа так любит? Да потому что тут у нее включился так презираемый ей инстинкт собственника по отношению к любимому человеку! Пусть он лучше будет несчастен чем достанется дочери Сомса!

— Он купил землю и вызвал к себе мать.
— Что ей там делать?
— Ей ничего не надо, кроме Джона.

И она получила желаемое! Сын не смог «предать» ее, а ему уже конкретно внушили, что его любовь (которую сама Ирэн вроде как считает самым главным в жизни) есть предательство.

Он не осуждал свою мать и не судил ее: то все было так далеко ему и в голову не приходило ее судить. Нет! Но скупой и натянутой его улыбка была потому, что из-за матери он должен был отказаться от желанного.

И насколько благороднее в этой ситуации Сомс, ради счастья дочери согласный на все, хотя именно он жертва в той давней истории, он готов наступить на горло своим эмоциям и гордости ради Флер, а эта (вырезано цензурой) Ирэн ему даже руки не подала!

Если это нужно для ее счастья, значит нужно. Он не может отказать ей в помощи.

Она разрушила жизнь своему сыну, она разрушила жизнь Флер и ради чего? Только ради себя любимой!

Если окажется, что они действительно друг друга любят, зачем же делать их несчастными во имя прошлого?

Ээх, прям жаль, что не на каждую бесящую героиню находится свой поезд!

Чудовищную шутку сыграла с ним судьба! Немезида!
Тот давнишний несчастный брак! А за что в конце концов, за что? Когда он так отчаянно желал Ирэн и она согласилась стать его женой, разве мог он знать, что она никогда не полюбит его?

Что тут скажешь, к одним жизнь чертовски несправедлива...

Вот и пришла пора. Отложенный до лета томик с «Современной комедией» уютно лег мне в руки и, затаив дыхание в предвкушении чудесных историй, я открыла первую страницу. Прекрасный слог автора тут же перенес меня в Англию первой четверти 20 века. Прошло два года со дня свадьбы Флер и Майкла. Он обожает жену, она в принципе тоже довольна жизнью, собирает изысканное общество, думает, кого бы еще из известных людей заполучить в свою гостиную для коллекции, кого с кем посадить и что сделать, чтоб вечер вышел удачным. Любви с ее стороны к мужу нет, все же в ее сердце до сих пор царит отнятый у нее Джон. (Как же прекрасна эта сага без Ирэн!!! Надеюсь эту дрянь больше не возникнет на ее страницах.)

Но тут неожиданно в ее жизни возникает еще один мужчина, поэт Уилфрид. Страстно влюбленный, готовый даже дружбу принести в жертву этому слепо возникшему чувству. Флер он не интересен как мужчина, но и отпустить вот так сразу она его не может.

Его дикая страсть пугала ее. Ведь не по ее желанию, не по ее вине родилась эта страсть. И все же так приятно и так естественно, когда тебя любят. И, кроме того, у нее было смутное чувство, что «несовременно» отказываться от любви, особенно если жизнь отняла одну любовь.(...)
Раз Джон не для нее, то не все ли равно — Уилфрид или Майкл, оба или никого. Высосать апельсин, пока он у тебя в руках, и бросить кожуру.

Я не оправдываю ее поведение, но прекрасно понимаю. Поклонник, готовый прибежать к тебе по первому твоему зову, смотрящий на тебя с обожание в глазах, само ощущение, что ты можешь вызывать подобные чувства взмахом ресниц и загадочной улыбкой… Я думаю, все мы в той или иной мере тщеславны. Радует, что развязка истории этого любовного треугольника не обернулась большой трагедией. Конечно же, мне жаль Майкла (он по-моему вообще стремится к тому, чтобы войти в число моих любимых мужских персонажей), но по правде говоря, в этой истории все повели себя более-менее достойно, никто не вызывал резкого отторжения или раздражения, скорее все вызывали сочувствие и желание понять...

Флер в своей погоне за новыми яркими ощущениями, с ее неимоверной жаждой жить здесь и сейчас и получать то, что только можно получить от жизни, от людей, от всего, она как бы символизирует само то время. Европа между двух страшнейших войн в истории человечества как будто затаилась, она еще не отошла от ужасов Первой Мировой, а уже тянет душком будущих ужасных событий. Не чувствовали ли эти прожигатели жизни, новое поколение гедонистов, что вот это время «здесь и сейчас» это все что у них есть? Может быть отсюда эта острая жажда новых ощущений, ярких красок, постоянно меняющейся моды? Может это не глупость и недальновидность, а просто желание успеть пожить?..

Еще не могу не сказать хотя бы пару слов о Бикетах, уж очень меня зацепила их история. У меня даже пошла ассоциация с рассказом О’Генри «Дары волхвов», только тут меньше соплей, а больше жизненного реализма, но от этого, на мой взгляд, история только выиграла. Я до последнего боялась, чем же это все кончится. Тони и Викторина, молодая семейная пара без гроша за душой. Так еще и жена умудряется подцепить воспаление легких. Чтобы спасти ее, муж идет на воровство, на чем попадается и теряет работу. Теперь все что он может, это торговать на улице воздушными шарами. То, что несет одним радость своими яркими красками и невесомостью, для других становится символом края, за которым уже ничего нет. Торговля шарами приносит сущие гроши и ни на шаг не приближает молодых супругов к их мечте, уехать в солнечный рай, в Австралию. Тогда Вик решает взять все в свои руки. Решительная и волевая, несмотря на внешнюю хрупкость и болезненность, она очень пришлась мне по душе, болела за нее всем сердцем.

Вообще читать «Белую обезьяну» было все равно, что заглянуть на огонек к старым друзьям. Было так приятно снова встретить своих давних знакомцев: Холли и Вэла Дарти, Уинифрид и Сомса, и даже старого Джорджа Форсайта с его скачками и женщинами. Это было как вернуться в то место, где тебе всегда будет хорошо. В очередной раз радуюсь, что решилась перечитать весь этот прекрасный цикл и предвкушаю следующие его части.

Дальше...

Ну вот, роман №2 про семейство Форсайтов. Чудесная литература. Книга про жизнь, про людей. Про любовь и про ненависть. Про чувства, свойственные всем без исключения. И не смотря на расстояние между Новосибирском и Англией :)) (и даже не столько расстояние в километрах, сколько разницу во взглядах, культуре и образе жизни), мне почему-то очень близки эти люди, поведение и жизнь которых описывает гениальный Джон Голсуорси . Мне понятны их мотивы, ясна их логика.
Очень нравится язык. Причем, что интересно, в этой части язык более легкий, чем в «Собственнике» . Он какой-то более воздушный что-ли. Хотя, тут не меньше трагедии и драматизма. Но, возможно, легковесности добавляет любовь двух молодых людей.
Книгу слушала в исполнении Инны Сытник. В целом, всё неплохо. Но были ошибки в ударениях.

В саду, спящем в холодных объятиях бледной луны, сонно дышали цветы: нежно-фиалковая увлечённость, лиловая утончённая чувственность, багровая пышная страсть, иссиня-чёрная одержимость. Казалось, садовник забыл о самом особенном растении – алеющей хрупкой любви. И сад выглядел обречённым. В этом таинственном, тенистом лабиринте жизни блуждал Марк, главный герой произведения. Сезоны меняли краски, время меняло лица, но садовые ароматы всё так же сливались в нежных полутонах, сладко поражая обоняние.
Марк Леннан предстаёт перед воображением читателя как собирательный образ трёх витков человеческого возраста. Каждый этап наполнялся особым воплощением смысла любви. Весеннее юное стремление к полёту бесследно растворялось в льдистых глазах Анны, женщины старше Марка на 18 лет. И, проснувшаяся чувственность острым бутоном проросла в душе молодого человека, чтобы раскрыть первые лепестки уже рядом с Олив – летним увлечением молодости, горячим и горьким. С осенним дыханием природы, в паутинках прозрачного воздуха, 47-летний Марк страстно пленяется юной Нелл и сердце его кровоточит летящими лепестками к её ногам… Ненавязчиво и робко за ним следовала Сильвия, его жена, незримая и лёгкая, словно цветок со сломанным стебелем. А Марк метался в саду жизни, вдыхая запахи призрачных цветов, опьяненный и потерянный…
История Марка не особенная, она размеренная и медлительная, но скучной её не назовёшь. Его мысли, эмоции, и поступки понятны, они находят живой отклик. Наблюдать за развитием сюжета было вдвойне любопытно, благодаря таланту автора плавно сплетать слова в волнующем танце. Буйство и насыщенность словесной палитры дополняли смысловые интонации, придавая сюжету долю очарования. Осенний эпизод показался мне наиболее трогательным. Двойственность испытуемых Марком чувств, его немые терзания заставляли искренне сострадать. В противовес, особенную жалость вызывал образ светлой и нежной Сильвии. Её бессильную боль могла бы понять любая женщина. Разрешение драмы отношений было болезненным, но, казалось, в саду Марка Леннана, среди бури красок и ароматов, трепетно замерцали алые хрупкие соцветия. И среди увядающих, поломанных цветов свою надежду обрела любовь.