Эта книга мое первое знакомство в Генри Маршем, хотя в бумажном виде есть еще одна книга «Не навреди. Истории о жизни, смерти и нейрохирургии» Генри Марш . За нее возьмусь чуть позже.
Генри Томас Марш родился в 1950г в Великобритании. Известный британский нейрохирург, пионер нейрохирургической помощи для Украины. Кавалер Ордена Британской империи. Член Королевской коллегии хирургов.
В этой книге он больше рассуждает о закате жизни, об окончании своей карьеры, о смерти, об отношении к ней, о родственниках и близких умирающего, об отношении к здоровью и лечению людей в разных странах. Все это замешано с реальными случаями его медицинской практики.
Пишет просто и открыто обо всем, самое удивительное, что он не пытается утаить свои неудачи и ошибки. Он открыто признает их, не перекладывая вину на кого-то еще (хотя были случаи когда действия нескольких людей приводили к печальному итогу).
И мы быстро учимся делать вид, что знаем и умеем больше, чем в действительности, стремясь хоть немного оградить пациентов от пугающей реальности. А лучший способ ввести в заблуждение других – это прежде всего обмануть себя. Только так можно не выдать себя бессознательными жестами, по которым люди легко определяют, когда им врут. Таким образом, сказал я украинской аудитории, самообман – важный и даже необходимый клинический навык, которым каждый врач должен овладеть на заре карьеры. Но когда мы взрослеем, становимся по-настоящему опытными и компетентными, настает пора избавиться от этой привычки. Старших врачей, как и высокопоставленных политиков, зачастую портит власть, сосредоточенная в их руках, и отсутствие рядом с ними людей, готовых говорить правду. Тем не менее мы продолжаем совершать ошибки на протяжении всей карьеры и на этих ошибках неизбежно учимся гораздо большему, чем на своих успехах. Успех не учит нас ничему и лишь подпитывает наше самодовольство. На ошибках же можно учиться, но только при условии, что мы их признаем – если не перед коллегами и пациентами, то хотя бы перед собой. А чтобы признавать свои ошибки, необходимо бороться с самообманом, который был столь необходим нам в начале врачебной карьеры.
Некоторое время назад я уже читала книги о медицине со стороны врача и здесь я вижу тот же подход, что необходимо быть честным и перед собой и перед пациентом, а не руководствоваться финансовыми интересами или интересами, которые тебе пытаются диктовать, совершенно упуская из вида негативные последствия для здоровья (и качества жизни) и самого пациента и его близких.
Когда хирург советует пациенту согласиться на операцию, он фактически подразумевает, что риск, связанный с операцией, меньше риска, связанного с отказом от нее. Однако в медицине ничто и никогда не бывает известно наверняка – мы постоянно сравниваем вероятности и почти никогда не можем с уверенностью утверждать, к чему приведет тот или иной выбор. Следовательно, мы должны руководствоваться не только знаниями, но и критическим мышлением.
В прошлом году мне самой пришлось столкнуться к медицинскими проблемами, где при обследовании я предпочла бы услышать от врача "я не знаю как поступить" или "медицина на данном этапе не может дать вам ответ", чем бегать по кабинетам, сдавая кучу анализов, проходя разные обследования и слышать "ну вот давайте еще это сделаем".
В последних главах он пишет банальные вещи, но на темы, которые обычно всеми силами избегают обсуждать. Это страх просто поговорить с человеком судьба которого ясна всем, не только врачу. Это жизнь в почетном возрасте с вылезшими болячками, делающими тебя недееспособным. Это вопрос эвтаназии. Он пишет не только о личных страхах, но и о своих планах на пенсии, о том что же он оставит после себя.
Однако ни на солнце, ни на смерть нельзя посмотреть в упор, поэтому я не знаю, что буду чувствовать, если, состарившись, начну зависеть от окружающих. Какое решение я приму, если начну терять зрение или у меня отнимутся руки?
Если эвтаназия запрещена, перед нами встает следующий выбор: умереть в муках сейчас или же оттянуть смерть на несколько месяцев или лет, чтобы умереть в муках чуть позже. Неудивительно, что многие предпочитают второй вариант и соглашаются на лечение, каким бы неприятным оно ни было.
Правда было несколько непонятных моментов. Долгое время он помогал нейрохирургу Игорю и в какой-то момент он понял, что делал это зря. Но почему?
Лишь несколько лет спустя я осознал, сколь упорно отказывался смотреть правде в глаза. И я горько пожалел о том, что не оставил его тогда. Мне изначально не стоило помогать ему с операциями на головном мозге.
Или вот еще иногда были моменты, когда я не поняла почему он проводил аналогии.
Я подумал тогда: вот он – кульминационный момент, результат тех многих лет, что я занимался подготовкой Игоря. Однако два года спустя я случайно услыхал, что через несколько месяцев после операции девушка умерла из-за послеоперационной инфекции мозга. То, что он ничего не сказал мне и не спросил моего совета, когда развилась инфекция, привело меня в бешенство, и я чуть было не заявил ему, что больше никогда не вернусь на Украину, но в конечном итоге передумал. Позже я узнал, что Игорь, наоборот, думал, будто я откажусь приезжать на Украину, если он расскажет мне о произошедшем. Разумеется, это в корне не соответствовало действительности и свидетельствовало о том, насколько плохо он меня знает. Этот случай напомнил мне о том, как долго советское правительство не решалось признать Чернобыльскую аварию.
Главы, где Генри Марш описывает работу в Непале вогнали меня в некий ступор. Нет. Я не перестала читать. Наоборот, не могла оторваться, так как была поражена до глубины души ситуацией.
Чтобы попасть в больницу, мне нужно перейти через дорогу. Сперва этот отрезок пути заставлял меня изрядно понервничать. Движение здесь хаотичное, и, если ждать, пока кто-нибудь остановится и пропустит тебя, можно провести у обочины целый день. Вместо этого надо спокойным шагом выйти на дорогу, чтобы присоединиться к движению и не спеша пересечь ее, надеясь, что автобусы, грузовики и мопеды объедут тебя стороной. Некоторые мотоциклисты сдвигают шлем на затылок, что делает их похожими на древнегреческих воинов, изображения которых можно встретить на античных вазах. Если побежишь, то велика вероятность, что тебя по ошибке собьют. В моем путеводителе по Непалу написано, что пешеходы составляют сорок процентов от общего числа жертв всех дорожно-транспортных происшествий в стране. Полезная информация, ничего не скажешь.
А отношение к врачам в Непале? О! Это отдельная тема! У врача, с которым Генри Марш учился, а потом после выхода на пенсию работал в клинике в Непале, одну из дочерей под дулом пистолета похитили прямо из дома, и пришлось заплатить крупный выкуп. С тех пор Дев повсюду ходит в сопровождении телохранителя. Причем пациенты обращаются в амбулаторное отделение со всевозможными проблемами, подчас не имеющими отношения к нейрохирургии, веря, что Деву под силу вылечить что угодно.
– Я все понимаю, но здесь родственники угрожают нам расправой, требуют денег, а как-то раз даже пригрозили сжечь больницу, – возразил Дев. – Конечно, судебных разбирательств из-за врачебных ошибок у нас тут мало: с врачами почти никогда никто не судится.
Книга мне понравилась своей откровенностью и честностью. Несмотря на наличие медицинских терминов непонимания не возникало, тем более, что есть сноски и пояснения. Правда про семью тут немного, но вот про увлечения вставки очень трогательные, уютные, вдохновляющие.
