Глава 5

Эрик открыл мне дверь, и я залезла в машину. Далеко не с первой попытки мне удалось застегнуть ремень безопасности, пока брюнет усаживался за водительское место. Так паршиво на душе. Мне все ещё очень больно от слов Бена. Они вонзились прямо в сердце, тем самым разбив его. Видимо, люди уже привыкли делать друг другу больно, поэтому им всё равно на чувства других. Мне хочется заорать во все горло, до хрипоты, от обиды. Боже, я чувствую то же, что и Бен пару минут назад. Он выплеснул все свои эмоции на меня. Не могу в это поверить… От этих угнетающих мыслей мне вновь захотелось заплакать, но я не могла сделать это. Мне не хотелось показывать слабость перед Эриком.

Брюнет в джинсовой куртке завел автомобиль, и мы отъехали от стадиона «Уоксерс». Этот день мне запомнится навечно.

Сложно не ощущать взгляд парня на себе. Он прямо прожигал меня глазами, гадая о произошедшем. Не знаю, что хуже: то, что я сижу в его машине или то, что я рада видеть его именно в этот момент.

Я лениво протерла мокрые глаза и мысленно молилась побыстрее доехать до своего крыльца. К тому же голова разболелась и сопливый нос не давал покоя. Я настолько ужасна, что хочется вылезти из своей кожи и сжечь ее.

– Ты расскажешь, что произошло? – спросил Эрик, не отрываясь от дороги.

Я шмыгнула и отрицательно помотала головой. Парень цыкнул. Снова воцарилась гробовая тишина, и лишь шум двигателя отвлекал нас от гнетущих мыслей. Для изнурённого человека нет ничего страшнее тишины. Именно в тишине слышны самые безумные мысли. Я не буду скрывать, но когда мне очень плохо, я думаю о смерти. Смерть в подобные моменты кажется лучшим средством от проблем, от стресса и людей. Я не хочу жить там, где есть люди, ведь там, где люди, всегда есть боль.

Решив отвлечься, я зацепилась взглядом за небольшую фотографию в уголке лобового стекла. На ней изображены Эрик и какой-то лысый щуплый мужчина, лежащий в кровати с капельницей. Глаза этого человека безжизненны. Смотришь в них и хочешь плакать.

– Кто это? – хрипло прозвучал вопрос.

Брюнет проследил за моим взглядом, коротко глянул на фотографию, а затем снова сконцентрировался на дороге, оставив меня без ответа. Мы подъехали к какому-то кафе. Парень вынул ключи с замка зажигания и покинул Шевроле. Я ничего не понимала. Обойдя машину, он пропал из поля зрения.

Оставшись наедине с собой, я прикрыла лицо ладонями и собралась в клубок. С чего вдруг люди решили, что мне можно делать больно? Бен был одним из тех, кому я доверяла. И вот опять моя оплошность. Ладно уж, лучше не думать об этом… Я взяла в руки сотовый телефон, повторно набирая номер Ро.

– Привет, это Роу… – Черт! Выключила мобильник и со всей силой сжала его в руке, издавая подобие рыка.

Почему она не поднимает чертову трубку? После встречи с этим боксером Фишер будто перестала существовать. Точнее моей старой подруги Роуз Фишер нет. Этот качок украл её.

Боковым зрением я вовремя заметила Эрика, направляющегося к машине с коробкой в руках. Я привела себя в более приветливый вид и выпрямилась, терпеливо дожидаясь пока парень займется свое прежнее место. Так вот оно что… Он держал коробку с пончиками и два стакана с горячим шоколадом. Неужели он купил это для меня?

– Будем есть в машине или поедем куда-нибудь? – буднично поинтересовался тот, включая печку.

Я вопросительно посмотрела на него и не сумела понять, что происходит. Человек, с которым мы почти не знакомы, купил мне еду? Что за бред? Мы друг другу никто. Он – парень, с которым, по сути, я не должна общаться. Я все еще помню наши гляделки в автобусе, дверь в кафе и встречу у заброшенного аэропорта.

В любом случае, брюнет таращился на меня своими изумрудными глазами, заставляя впадать в краску. Что же мне ответить? С одной стороны, я не должна сидеть в этой машине, а уж тем более куда-то ехать с ним, но с другой… я не хочу покидать этот теплый транспорт и горячий шоколад. Я в ловушке своих прихотей.

– Зачем это всё? В чём подвох?

В горле запершило, и мой голос напомнил старый мотоцикл, который не заводился долгие месяцы. Парень улыбнулся.

– Подвох есть, ты права, – я так и знала, – а в чем именно – ты сейчас узнаешь. Ты ешь мои пончики, а взамен отвечаешь на мои вопросы, договорились?

Я засмеялась. Что еще за детские игры? За кого этот человек меня принимает? Думает, если у него есть еда, то я соглашусь на его условия?

– А мне от этого какая выгода? – хитро блеснула я глазами.

Парень поднял брови вверх и застыл в удивлении.

– Я же сказал: тебе еда.

Я недовольно цыкнула.

– Так не пойдет. Взамен мне нужны ответы. Так сказать, «правда или фант», только без действий.

Эрик с коробкой пончиков в руках погрузился в раздумья. Долго думал, улыбаясь. Но в конечном счете сдался и опустил коробку со вкусностями на подлокотник между нашими сиденьями.

Я довольно хмыкнула – моя взяла! Эрик раскрыл упаковку, и перед нами появились шесть пончиков, посыпанные стружками поверх разных кремовых начинок: шоколадный, другой ванильный со звездочками, с сахарной пудрой, а еще один с крем-брюле.

– Первый вопрос, – начал игру Эрик, протягивая мне шоколадный пончик и горячий напиток. Я аккуратно схватила еду и настроилась на вопрос, – почему ты плакала?

Вполне ожидаемый интерес. Я осторожно откусила шоколадный пончик и подняла взгляд на собеседника. Эрик снял с себя джинсовый пиджак, под которым пряталась белая водолазка.

– Я поссорилась с другом, – с набитым ртом призналась я, глотнув горячего шоколада.

– Почему?

– Это уже второй вопрос, не нарушай правила.

– Ладно. – Эрик откусил пончик с ванильным кремом и медленно кивнул, издав что-то членораздельное.

– Мой черед, – отрезала я, – кто с тобой на этой фотографии?

Парень оглянулся, а затем снова обратил свое внимание на меня. Я буквально сверлила его вопросительным взглядом, но тот не спешил отвечать.

– Это мой отец… – кашлянул тот, ерзая на одном месте. Считав по моим глазам любопытство, он добавил: – У него лейкемия. Ему осталось жить меньше трех месяцев, и вряд ли он доживет до моего выпускного.

В такие моменты важно не показаться равнодушным. От Эрика исходило щемящее чувство скорби, несмотря на то, что его отец пока еще жив. Что может быть хуже смерти близкого человека? Желая подбодрить Эрика, я тщательно выбирала слова поддержки, к которым он наверняка успел привыкнуть. Рак – это своего рода топор, рубящий веревку между нами и теми, кем мы дорожим.

– Мне правда жаль.

– Знаешь, что меня нервирует? Я знаю, что мой отец умирает, и ничего не могу изменить! Беспомощность заставляет человека мысленно покончить с собой. Я пытаюсь что-то делать для него, но все без толку. С каждым днем, с каждым вздохом, с каждой секундой ему становится все хуже… А я просто стою перед ним и молчу. Разве это правильно? Я уже думаю смириться с правдой. Но как можно смириться с тем, что тот, кого ты любишь, скоро уйдет из твоей жизни?

– Эрик, – я сочувственно поглядела на него.

Мне уже не кажется, что передо мной тот грубиян из автобуса. Передо мной открытый человек, которому тяжело смириться с тяжкой действительностью. Мы с ним в чем-то похожи: он не может отдать отца в руки смерти, а я не могу отпустить папу из нашей семьи.

– Ты должен быть сильным ради своей мамы. И хватит думать о том, что твой отец скоро умрет. Ты наоборот должен быть с ним рядом, улыбаться, смеяться, пока у тебя есть такая возможность.

Брюнет задумчиво нахмурился, и на его лбу показались неглубокие складки. Жизнь медленно плыла своим чередом. Прохожие и не подозревали, о чем мы говорили, но с интересом косились в окна. Светофоры, моргая, пропускали машин, те в свою очередь, порой сигналя, проносились по ровной дороге. Время как будто для нас замедлилось: сидя и разговаривая о смерти, мы забыли о реальности.

– Спасибо, Рэйчел, – грустно ухмыльнулся Эрик, – не думал, что буду обсуждать эту тему с тобой.

Я сдержанно ему улыбнулась и переключила внимание на пончик, пока брюнет пребывал в раздумьях. Он смотрел прямо, его лицо оставалось спокойным и не выдавало каких-либо эмоций. Я засмотрелась на его точенный профиль с острым носиком. Широкие губы Эрика были поджаты, но даже в таком состоянии они казались пухлыми. Удивительно, что природа играет в злую шутку и награждает парней теми чертами, которыми, как правило, должны обладать девушки. У Эрика густые длинные ресницы, смотрящие вверх. Таким позавидует любая.

Я прошлась взглядом по его шевелюре и ненароком представила, как трудно ему, наверное, их укладывать. Эта мысль заставила меня улыбнуться, а осознание, что я любовалось Эриком неприлично долго огрело меня воображаемым кипятком.

– Ты чего так покраснела? – спросил Эрик с усмешкой, выйдя наконец из-под гипноза.

Сжавшись в дверь, я демонстративно замахала руками, чтобы спасти положение и сказала:

– Душно очень, может, отключишь печку?

Помедлив, Эрик все-таки сжалился.

– Расскажи о себе, – сменил тему он.

С чего бы это ему стала интересна моя жизнь?

– Что именно ты хочешь услышать?

– Всё.

– Мне семнадцать.

– Это я и без тебя уже знаю, – не дал закончить Эрик, отмахнувшись. Застав недоумение на моем лице, он раскрыл карты: – Роуз.

– Да вы, похоже, только обо мне и говорите, – пожурила я, интонацией давая понять, что меня этот факт не радовал.

– Мне ведь интересно, – пожал он плечами, и я бросила на него сдержанный взор.

Что он имел в виду? Эрику интересна моя жизнь?

– У тебя есть дело, к которому лежит твое сердце? – продолжил он.

– Разве что литература.

– Ясно. Мы с тобой земля и небо, – хихикнул Эрик, вспомнив о горячем шоколаде, – в том смысле, что я люблю спорт, а ты человек тонкой душевной организации.

Его слова прозвучали столь уверенно, будто мы старые добрые товарищи и знакомы полвека.

– С чего вдруг ты вообще взял?..

– Погоди, у тебя что-то на губе, – в который раз перебил меня тот и внезапно приблизился ко мне вплотную.

В этот момент сердце под ребрами екнуло. Я задержала дыхание и рефлекторно подалась назад, прижавшись лопатками к двери, но Эрик все равно на опасно близком расстоянии. Я ловила его теплое дыхание. Тем моментом он, словно так и должно быть, указательным пальцем провел по моей верхней губе, чуть надавив. Сердце вновь пропустило удар, я ощутила холодок по спине.

Он, показав мне подушечку своего пальца, на котором было пятно от шоколада, улыбнулся.

– Вот и всё, – заключил Эрик, потянувшись за влажными салфетками в бардачке и протянул одну мне.

В машине мигом воцарилась тишина, но она сразу же оборвалась – стоило моему телефону звякнуть от уведомления. Я судорожно потянулась за ним, мысленно торжествуя, что наконец-то можно дышать полной грудью.

Роуз: Прости. Я не смогла прийти на игру. Кто победил?

Ага, зашибись! Во рту от ярости пересохло. По её легкомысленности я поругалась с Беном, но в то же время я не могла злиться на одну лишь Роуз. Ей ведь было неизвестно о чувствах Бена. Мне сейчас меньше всего хотелось ссориться с кем-либо ещё. Роуз не просто моя лучшая подруга. Она – часть моей жизни. Еще в детском саду мы дали клятву быть вместе всегда и навечно. Если больно мне – больно и ей, если плачет она – плачу и я. Наша жизнь полна поворотов, тупиков, пропастей, но когда рядом с нами есть близкий человек, то поворот можно пропустить, тупик – перейти, а пропасть – перепрыгнуть. В мыслях не могу представить людей, у которых нет точки опоры – друзей.

– Рэйчел? – тихо окликнул Эрик. – Ты в порядке?

В порядке ли я? Хм-м, какой сложный вопрос.

– Я бы так вечность просидела, – прошептала я, неожиданно и что хуже того – вслух.

По губам брюнета проскользнула хитрая усмешка.

– Просидела бы вечность в моей машине… рядом со мной?

Я повернула голову в его сторону, а он в мою.

– Я не это имела в виду. И кстати, ты не знаешь, где Роуз?

Эрика не порадовала разрушенная романтическая атмосфера, он выпрямился и лениво чавкнул:

– Если не ошибаюсь, Скотт обещал прокатить ее на байке.

Значит, она наплевала на обещание из-за какой-то железки на колёсиках?! Окей, судя по всему, ссоре все-таки быть.

– Можешь отвезти меня к этой сладкой парочке? Только быстро.

– Есть, босс, – кивнул Эрик, мигом убрав коробку из-под пончиков на заднее сидение.

Когда мы проехали кинотеатр, где я вчера ждала отца, мысли принялись искать ответ на вопрос: куда мы едем?

Эрик напевал себе под нос какую-то мелодию: «на-на-на-на на-на, на-на-на-на», не давая сосредоточиться на предстоящем разговоре с подругой. В конце концов, я не выдержала и возмущенно фыркнула:

– Ты можешь не петь?

Тот тихо засмеялся.

– Разве всё так плохо?

– Что ты, «плохо» – для тебя комплимент, – улыбка Эрика заразительна. Я поймала себя на мысли, что Эрику легко меня рассмешить.

На самом деле пел он красиво, мне всего-то захотелось посредничать.

– Это моя машина, и если тебе не нравится, то можешь дойти до Роуз пешком, – отрезал он с довольной миной.

Сначала я подумала, он это всерьёз, но приглядевшись, по искоркам в глаза я поняла, что он дурачится. Губы обиженно надулись, а руки сложились на груди. Посмотрим, как ему это понравится!

– Ты что? Обиделась?

Я с трудом молчала, запечатывая улыбку, готовую скользнуть по лицу. Нет, Рэйчел, ты должна быть твердой! Эрик все время переводил свой взгляд на меня. Он гадал: блефую ли я? О да, еще как…

Вскоре я догадалась, куда мы направлялись. К месту недалечко от заброшенного аэропорта, улица Бром.

– Мы едем в ваше «логово»? – решила уточнить я.

Эрик краешком рта ухмыльнулся.

– «Логово»? – переспросил тот. – Звучит пафосно, правда? – я пожала плечами. – Я называю это место «Сходкой».

– Ну да, а так звучит совсем не пафосно?

Эрик скривил лицо и одной рукой показал жест: «более-менее».

– Ну-у, я не просто так назвал наше место «Сходкой». Ежемесячно мы проводим бои без правил и зарабатываем на этом немаленькую сумму.

Не уверена что больше всего меня покоробило: спокойная интонация или само заявление?

– Это… это ведь незаконно! – воскликнула я.

– Да, – согласился брюнет, – поэтому мы и собираемся в этом захолустье. В северной части города есть группа ребят, «черные», они все время приходят на нашу территорию, и мы периодически, так сказать, проводим с ними дискуссию.

Я была права: они психи! Все до единого!

– «Черные»?

– Ты не подумай, я толерантный человек, здесь дело в другом. В фамилии.

Что-то он не договаривал.

– Ладно, с этим смириться можно, но вы дерётесь за деньги! Это незаконно! О чем вы вообще думаете?

– На заброшенный аэропорт никто не суется. Копы даже не в курсе, что в этих местах есть что-то живое, ну, кроме растений. Расслабься, Рэйчел.

Легко сказать «расслабься»! В голове не укладывается, что кучка подростков собирается на окраине города, чтобы ломать друг другу носы и получать за это деньги. Меня начинает трясти от таких новостей. И теперь мы с Роуз – часть этой истории. Я начинаю бояться последствий.

– И тем не менее… – вздохнула я. – Вы должны быть осторожней. Я не хочу навещать вас в сырой тюрьме.

Эрик засмеялся и не воспринимал меня всерьез.

– Боже, Рэйчел, меня поражает твоё умение превращать крошечную муху в огромного слона! – поглядел тот в мою сторону – Просто наслаждайся поездкой. Незачем портить такой день плохими мыслями.

Он абсолютно прав.

Следующие минуты мы едем в тишине. Мимо проносились деревья, позади остался город. Я напряглась, уловив какой-то шум, напоминавший жужжание пчелы. Оглянувшись, ничего подозрительного не заметила, однако даже Эрик вопросительно вздернул бровь. Значит, мне не померещилось.

– Ты это слышишь? – спросила я, Эрик не успел ответить.

Из-за поворота буквально вылетел чёрный байк, за рулём которого сидел накаченный парень в шлеме. Рев мотора становился громче по мере его приближения.

Эрик тотчас вцепился в кожаный руль и повернул направо, чтобы не врезаться в байкера. Произошло это слишком внезапно, я еле успела ухватиться за поручень и в испуге зажмуриться. Машину занесло, но я не открывала глаза и могла оценить ситуацию лишь по ругательству Эрика. В какой-то момент всё прекратилось. Я распахнулась веки, облитая холодным потом и жадно глотнула воздуха, при этом не чувствуя ног. Меня била крупная дрожь. Байк пронёсся в пару метрах от нас, подняв столб пыли. Сбрендить можно! Это же Скотт, а сзади него Роуз. Она тоже была в шлеме, крепко прижавшись всем телом к парню.

Мне не удавалось успокоиться. Мы чуть было не погибли! Эрик тоже нервно вздохнул и держался за голову, после чего выглянул в окно и проводил долгим взглядом байкеров.

Голова ужасно кружилась. Боже, я сегодня уже два раза могла попасть в аварию! Что за день-то такой? Вдобавок подливал масло в огонь непонятно над чем смеявшийся Эрик. Я уставилась на него кричащими глазами.

– Что?! Тебе смешно?! – завопила я, указывая на дорогу.

Эрик удивлённо вытаращился. Я фыркнула и судорожно сняла с себя ремень безопасности. Мне срочно нужен свежий воздух. Я должна понять, что жива, что все хорошо. Мое тело затекло, отчего я скрутилась и опёрлась одной рукой на крышу чёрной машины.

Эрик за доли секунды оказался рядом, намереваясь помочь, тем не менее я отказалась от его помощи.

– Может, тебе дать воды? – предложил боязливо тот.

– Посигналь, – проигнорировав того, прошептала я.

– Что?

– Посигналь, чтобы они развернулись.

Он поступил по-моему. Скотт развернул байк и теперь они спешили обратно в нашу сторону. Наверное, Роуз сейчас очень счастлива, даже не хочется портить им такой день, но придётся. Эрик поравнялся со мной и облокотился спиной на заднюю дверь машины. За считанные мгновения они затормозили перед нами. Оба стянули шлемы, демонстрируя радостные лица. Роуз, пребывая в эйфории, не без труда спрыгнула на землю и передала шлем бойфренду, одновременно делясь эмоциями. Шатаясь, блондинка прошла ко мне и обняла, опустив голову на моё плечо. Я даже бровью не повела. Скотт и Эрик поспешили в сторону, что-то обсуждая. Вот и хорошо. Я могу спокойно поговорить с Роуз наедине.

– Как игра? – поинтересовалась подруга.

Она нагнулась к зеркалу автомобиля, принимаясь поправлять растрепавшиеся волосы. Я сложила руки на груди и недовольно хмыкнула.

– Пришла бы, раз так интересно, – отрезала я, наблюдая за той.

Подруга выпрямилась. Её тёмно-карие глаза вопросительно сузились, ожидая объяснений, только я не хотела ничего объяснять.

– Дорогая, почему у тебя плохое настроение? Ты поссорилась с отцом?

– Ты обещала мне, Роуз! – не выдержала я. От моего крика подруга вздрогнула. – Обещала прийти на игру, но обманула!

– Прости, прости, прости! Я просто очень хотела побыть вместе со Скоттом…

– Ты не представляешь, что ты натворила!

– В смысле?

Я выдохнула и схватилась за левый висок. Голова адски болит.

– Завтра сама поймешь, – дала понять я, одарив Фишер многозначительным взглядом, и поспешила к машине. – Эрик, я хочу домой, – безапелляционно потребовала я, и парень, что-то проговорив Скотту, направился ко мне.

Мы отъезжаем от парочки, застывших у обочины дороги. Меня провожало грустное личико Роуз, которая, наверное, разрывается от недопонимания. Ну и пусть!

Вновь мобильник звякнул от уведомления. Сначала я подумала, что это Роуз, но я поспешила с выводами.

Коди: Завтра в семь вечеринка в школе, отмечаем победу над «Ястребами». Все приглашены!

Только этого мне не хватало. Я отключила телефон и бросила его в свой рюкзак.

– Ты в порядке? – спросил ненавязчиво Эрик.

С паузой я перевела дыхание:

– Нет. Я не в порядке.