Отзывы на книги автора «Мария Галина»

Что получится, если звезд советского кинематографа заставить играть по правилам “Сверхъестественного”? Получится “Малая Глуша”. Философские мистические притчи Галиной заставили меня пожалеть только об одном - что их всего две. Зато о самом главном.

Вот представьте, что Катя Тихомирова из “Москва слезам не верит” стала не директором завода, а начальником отдела в непонятной канторе СЭС-2. Отдел из четырех человек ютится в двух крошечных пыльных комнатках с облезлой штукатурной и немытыми окнами, за которыми качают ветками деревья, встречая осень 1979 года. В один из этих осенних дней в СЭС-2 ветер перемен занес юную Розку на высоких каблуках и томиком “Анжелики” в сумке. Предполагалось, что на этой работе она сможет попрактиковаться в английском и получить полезный опыт для дальнейшего карьерного роста. Без блата в жизни пробиться трудно. У Розки блат был - карьерист и трус Лев Семенович. Помните Костика из “Покровских ворот”? Он тоже здесь служит. Молодой специалист. Не Дин Винчестер, конечно, но тоже кое-что умеет. Язык подвешен, среди девиц пользуется большим успехом. А теперь припомните какую-нибудь актрису, чью фамилию вы никак не можете запомнить, но в лицо знаете отлично, потому что она постоянно играет на вторых ролях. Пухленькую, маленькую. Вспомнили? Это тоже сотрудница отдела. Потомственная ведьма, сильная, себе на уме, судя по всему копает под начальницу.

СЭС-2 занимается осмотром грузов в порту. Каждое прибывшее судно должно быть осмотрено согласно инструкции. Только ищут они не контрабанду, и не нелегалов, а нечисть всякую заморскую, которая может притаиться среди груза или прицепиться к кому-нибудь из команды. Такие вот танцы с бубнами и не только. Демоны и прочие представители их семейства здесь - это не сказочки и не фольклор. Это такая разновидность паразитов. Что вполне логично. Если есть бактерии, вирусы, микробы, то почему не быть и им, питающимися эмоциями людей, их мыслями и страхами. Служба в СЭС-2 и опасна, и трудна, как в песне из всенародно любимых “Знатоков”, которых все смотрят вечером по телевизору после выматывающего марафона по магазинам под девизом “Надо купить что-нибудь к ужину”. Это сейчас народ ходит на фитнесс, а тогда народ ходил в гастроном. Отстояв в очередях в молочный, колбасный, хлебный отделы и три подхода в кассу, советский человек получал нагрузку на все группы мышц, плюс дыхательную гимнастику и спортивную ходьбу, пока пёр всё это до дома.
Не успела наша Розка толком вникнуть в свои обязанности и освоить чтение “Анжелики” на рабочем месте, как случилось в СЭС-2 ЧП, масштабы разрушения от которого могут принять мировой размах...

Из повести “СЭС-2” растут ноги “Малой глуши”. Небольшой эпизод получил развитие и оброс сюжетом.
Мужчина среднего возраста пытается добраться на перекладных, потому что напрямую никакой транспорт туда не ходит, до села с говорящим названием Малая Глуша. По его целеустремленности понятно, что ему туда очень уж надо. Там он надеется избавиться от боли, которая терзает его вот уже 8 лет. Нет, он не болен. Он вполне здоров и даже очень благополучен по меркам нашего мира. Просто он вдовец. И один знающий человек шепнул ему, что мол в Малой Глуше есть река, и если её переплыть, то…
То может быть придет наконец-то понимание того, что своих мертвых надо отпускать, что нельзя тащить их обратно, это уже не их мир и никогда больше им не станет.

Проза Галиной мне глубоко симпатична. Она не заигрывает с читателем, не кокетничает с ним красивостью слога и не пытается произвести впечатление сложносочиненными предложениями. Она просто пишет о том, о чем рано или поздно приходится задуматься каждому.

Не буду говорить за каждого, но уж точно многим доводилось испытывать в жизни «бессмысленную жажду чуда», о которой писал Арсений Тарковский. Множество фантастических произведений рождается из желания чудес, которые пусть и не были бы нам видны, но существовали где-то рядом, на соседней улице, за углом. Не такой главный герой романа «Автохтоны» Марии Галиной. Когда-то в детстве он принимал два красных огонька в ночной тьме за глаза великана, пока отец не объяснил ему, что это маячки на вышке. С тех пор главный герой, который до самых последних страниц будет оставаться безымянным, всегда видел только сигнальные маячки, даже если на него в самом деле смотрел злой великан. Великан действительно может оказаться злым, ведь мы зачастую забываем, охваченные жаждой чуда, что чудеса могут быть с двойным дном — и не совсем приятные.

Главный герой отмахивается от чудес и упорно не желает видеть их, так что повествование разделяется на три русла и нельзя сказать, какое из них более полноводное. Одно — сугубо практичное, сухое, детективное сквозь призму восприятия основного персонажа. И пусть рассказчик не слишком надежен, ведь литература давно приучила нас быть немножко параноиками и не доверять беззаветно любому рассказчику, все же его точка зрения имеет право на существование. Второе русло — местечковое, автохтонное, сказочное. Городские легенды на территории бывшего СССР не слишком в ходу, это больше западный термин, однако именно из них рождается полумифическое полотно, которое ткут жители городка. Истории про сильфов, саламандр, тритонов и оборотней с успехом заменяют сплетни и скандалы из ток-шоу. Этими легендами город понемножку пытается опутать и затянуть в себя главного героя, сделать его из чужеродного своим, добавить толику кипучей «автохтонности» в холодную кровь, поэтому даже официанты в кафе, завидев его в первый раз, спрашивают: «Вам как обычно?» Третье русло – это читательское восприятие. Читателю постоянно придется сидеть между двух стульев и мучительно метаться между реальностью и ей же с приставкой «сюр-».

Итак, главный герой пытается распутать загадку спектакля многолетней давности, по крайней мере, он так утверждает. История с придумыванием продолжения рассказа Гайдара про голубую чашку дает нам ключ: надо не слепо верить рассказчику, а попытаться понять и вообразить его предысторию: почему он этим занимается и почему поступает именно так, а не иначе. Перед основным персонажем и перед читателем встает вопрос, вечно ли все-таки искусство или оно давно мертво? Можно ли воскресить то, что давно прошло? И как только мы задаемся вопросами о времени, как все начинает перемешиваться и путаться. Не случайно одного из главных действующих лиц зовут «Вертиго», только если настоящее медицинское вертиго — это головокружение и путаница в пространстве, то вертиго в «Автохтонах» — это головокружение и путаница во времени. Искусство, например, вне времени и пространства. В романе спектакль многолетней давности ставит сам себя на протяжении долгих лет, то есть всегда, главный герой ходит по одним и тем же местам в одно и то же время, как фигурка на пражских курантах, а потом и вовсе настоящее с прошлым перемешиваются в слоистый коктейль. Как запеканка, которую постоянно готовит одна из героинь: пусть начинки и разные каждый день, но творожная основа всегда одна и та же, так что главный герой сомневается даже, не вчерашняя ли это запеканка под новым соусом. Главная линия романа сплетается кольцами, идет внахлест сама с собой, но автор не забывает и про полутона, подтемы и субвопросы. Произведение не осталось однолинейным, что не может не радовать.

Автохтонам уютно жить под незримым куполом городка, как в стеклянном шаре. Земля придает им сил, словно Антею, улицы и дома кажутся продолжениями местных жителей. Пока главный герой решает загадки, идет по следу и ворошит прошлое, местные жители, как единое целое, застыли на месте и выполняют собственные задачи. Городок окутан атмосферой вечного карнавала, вот только непонятно, скрывается ли под масками красота или тлен, веселые ли это маски танцующих беззаботных обманщиков или тяжелые маски чумных докторов. Главному герою с самоопределением повезло меньше. Как бы стойко он ни цеплялся за реальность, изнанка мира все же постепенно просачивается как в его сознание, так и в текст романа. То, что начиналось как детектив, совершенно незаметно перетекает в нечто иное, как неведомо для самого себя мало-помалу сходит с ума здоровый человек. Главного героя эта зыбкость и двойственность реальности не устраивает, он хочет раз и навсегда определиться, где белое, а где черное. Однако автохтонное пространство не дает ему однозначности. Например, он хочет убить Вертиго. Но ведь убить Вертиго можно не только физически, при помощи пистолета, яда или ножа. Достаточно перестать верить в Вертиго, не понарошку, а по-настоящему, чтобы он стал раз и навсегда мертв для тебя во всех слоях времени. Так что все решения и разгадки предстают перед главным героем сразу с двух сторон. Сможет ли он справиться с самим собой и сделать, наконец, выбор — главный вопрос романа. Важнее даже, чем какой именно выбор он бы сделал.

Есть очень хорошая метафора, которая растет из самого текста произведения. В коридоре одного из персонажей висит медленно мерцающая лампочка, и мы вместе с главным героем вспоминаем, что лампочки по принципу своего действия не светят непрерывно. Каждая лампочка быстро-быстро мигает, освещая пространство, а наш мозг сам достраивает цельную картинку постоянно светлой комнаты, так как не может воспринимать такую скорость нормально. Но ведь если она постоянно загорается и освещает пространство, значит, эта же лампочка постоянно затухает и пространство окутывает тьма. Что если бы мозг мог достроить картину не только по мерцающим вспышкам света, но и по мерцающей тьме? Была бы она такой же реальной и правдивой, как и ее светлая версия? В «Автохтонах» Мария Галина дает нам возможность выбора, как именно и с какого ракурса смотреть на всю историю. Правильного или неправильного варианта здесь не будет, решение останется за читателем, как и его последствия.

Роман не стоит читать тем, кто любит, чтобы автор объяснял все до последней буквы и до последнего блика на стене, не оставляя возможности читателю для сотворчества. Мария Галина вообще не пишет для тех людей, которым по душе, чтобы автор проводил читателя по тексту за ручку, указывая пальчиком на наиболее интересные места. Впрочем, один на один с ловко закрученной историей она нас тоже не оставит и в нужных местах подскажет направление знаками, нужно только быть готовыми их видеть. Думаю, что «Автохтоны» понравятся тем, кто считает читателя почти равноправным автору коллегой, участвующим в создании ткани хорошей истории. Кроме того, автор оставляет для нас даже не один, а два романа. Первый читается неподготовленным читателем без спойлеров. Второй предназначен для перечитывания и понимания множества маленьких деталей, которые мы упустили при первом прочтении. Текст, впрочем, один и тот же.

Мы все уязвимы. Из-за страха смерти, из-за неизвестности, из-за переживаний о близких. Это та тема, разговоров на которую мы подсознательно избегаем, но из мыслей не выбрасываем. Не получится, как ни старайся. Пытаемся шутить, мы всегда шутим над тем, чего боимся. Как будто из-за этого менее страшно. Ничуть. Мы боимся живых и боимся мертвых. Мы понимаем, что смерть – это билет в один конец, но все-таки, если кто-то когда-то расскажет, что есть еще надежда, хоть одним глазком, хоть посмотреть, поговорить… Не откликнется разве?

Есть книги с мистической составляющей, больше похожие на «пугалки», нервишки пощекотать. Есть книги, в которых мистика – лишь антураж, и не знаешь в итоге, была она там вообще или показалось. А есть такие, в которых и мистика и обычный иррациональный страх как одно целое. Такие книги, как «Малая Глуша». Мурашки от них, и как будто в груди что-то сдавливает.

Книга состоит из двух частей, не то, чтобы тесно, но все-таки друг с другом связанных. В первой команда специально обученных людей борется с «общественными» демонами, а во второй парочка людей совершенно обычных – со своими. Хотя, чего уж там, каждый не без греха, всем так или иначе придется изгонять и своих демонов. Ведь, как известно, большое зло состоит из самых маленьких. Обид, слов и поступков. Банальное «мысли материальны» иногда – не просто присказка для самоуспокоения. И даже несмотря на то, что первая часть книги оригинальна сама по себе, моя высшая оценка относится в большей степени ко второй. Ну да, нет там витиеватого сюжета и нет какой-то новой истины. Зато есть простая и понятная каждому человеку боль. Боль утраты и возможности обретения. Изматывающие попытки понять, есть ли жизнь после жизни. Как понять, смириться и преодолеть. И надо ли? Надо. Все-таки надо.

Интересные и поучительные истории вышли у Марии Галиной. Мрачные, но не безнадежные.

Жизнь строится на исключениях из правил. Она, в сущности, и есть исключение из правил.

Если ждать и верить, то оно все получается обязательно.

Никогда бы не взяла эту книгу после такой скучной аннотации, если бы не знала, что Галина - настоящая мастерица-затейница, талантливый реконструктор миров-совсем-как-наш, наполненных ленивой сонной магией, городов-мороков и странных причудливых персонажей. Собственно, как раз автохтоны у неё всегда отлично получаются, что на своей земле, что в отрыве. Автохтоны - это в широком смысле аборигены, коренное население. Которое тебя может как принять, так и отвергнуть. Тут даже не известно, что лучше: то ли чтобы тебя засосало в опасную трясину их бытия-небытия, то ли чтобы выплюнуло прочь, потому что не вписался.

Ну так вот, безымянный "он" приезжает в безымянный город. Старинный город, город с историей, с прошлым, который теперь живёт во имя и во благо туристов. Говорят, что это скорее всего Львов. Ну не знаю, у меня в голове какой-то смешанный образ получился, не могу сказать, что вижу этот город как реальную точку на карте. Зыбкий он, коварный. В местных кофейнях здесь всегда скажут "вам как всегда?", а дама с собачкой и зонтиком кажется просто нарисованной на мостовой для антуража. Всё про всех всегда знают, сплетни разносятся просто мгновенно и зачастую кажется, что ты участвуешь в какой-то эксцентричной постановке, но только ты единственный, кого об этом не предупредили. Немного игрушечный, немного нарочитый, немного таинственный, и очень, очень атмосферный город.

Он приезжает в поисках информации о некой художественной группе "Алмазный витязь", которая участвовала в давным-давно позабытой скандальной театральной постановке. Дёргает за одну ниточку, за другую, выкапывает одно имя, другое, ищет потомков, архивы, мемуары. Поиск кажется каким-то бессистемным и бредовым, в именах и родстве путаешься, раздражаешься, но чувствуешь, что не зря это всё, не зря. Постепенно происходящее, да сама реальность начинает раздваиваться. Или даже растраиваться. Какие-то невнятные тайные общества, безумные провозвестники, дурно пахнущее нквдшное эхо, подпольщики недобитые и будущие, оперные дивы с душком, вампиры, оборотни, двоедушники, саламандры, прекрасноликие мужья-сильфы, читающие мысли своих заурядных жён. И так далее.

Что происходит на самом деле - выбирать тебе. И ему. Выбор сложен, понимаю.

Так приятно и тревожно было бы погрузиться в эту нездоровую мистику и фантастику, поверить в небывалое, испугаться, ужаснуться, возможно даже насмерть, принять всем сердцем это фандопущение, которое подсовывает судьба или просто кукловод, смириться и ждать, что же будет дальше, что вам уготовано. Ну или не ждать, а действовать, вообразив себя не ведомым, а ведущим, главной марионеткой этого макабрического водевиля.

Или нет, не так. Разозлиться, изойти желчью и сарказмом, заподозрить всех и вся в обмане, подлоге, подкупе, расследовать, вынюхивать, допрашивать, сводить концы с концами, разматывать клубки, латать дыры, докопаться до правды, которая, возможно, не истина, но нам и такая сойдёт, не избалованы. Или даже просто сбежать, наплевав на этот недошпионский детективчик, ну его к сильфам, в самом деле.

И вот этот вот выбор, его муки, это смятение, эти фантазии на тему были прекрасны. Даже если ни к чему не привели в итоге. Всё равно.

В творчестве Марии Галиной есть, скажем так, магистральная тема, которую она целенаправленно и кропотливо разрабатывает практически в каждом своем тексте. Назовем ее попыткой описать то, что скрывается в зазоре между тем, как мы видим мир, и тем, чем мир является на самом деле. Именно про это неназываемое и неописуемое Людвиг Витгенштейн когда-то сказал: «О чем невозможно говорить, о том следует молчать» (по крайней мере, так можно интерпретировать этот его афоризм, но, как мы увидим дальше, порой от интерпретаций следует сознательно отказаться). Галина методично и самоотверженно каждый раз заново очерчивает границы неназываемого, словно определение этих границ может помочь его понять. В «Хомячках в Эгладоре» неназываемое вполне себе опредметилось в персонажах профессора Толкиена, в «Медведках» бродило где-то вне поля нашего зрения и иногда высовывалось в самый неподходящий момент, во «Все о Лизе» уже прикидывалось то тем, то этим, то третьим, десятым, сотым. В «Автохтонах» же устроило с читателями такую игру в салочки – а может и в прятки, – что его границы уже и определить-то невозможно. Главный герой угадил в самое сердце неназываемого, о конкретике в такой ситуации можно смело забыть.
А ведь начинается все чинно-благородно. Главный герой – весь роман именуется местоимением «он», а фамилия, прозвучавшая в кульминации, может запросто оказаться очередным фейком, потому не считается, – приезжает в некий неназванный город. Некоторые критики видят в нем Львов, автор же этих строк никогда в Львове не бывал, потому для него что Львов, что Нарния, все одно – почти выдуманное пространство. Герой шатается по городу, заходит в гости к разным людям, представляется искусствоведом, который собирает информацию о театральной постановке начала XX века, но, кажется, преследует совсем иные цели. Чем дальше, тем чудесатей: город просто переполнен бессмертными, оборотнями, членами тайных обществ и прочими мифическими персонажами. На это на первый взгляд. Если присмотреться, то можно прийти к выводу, что это либо сумасшедшие, либо эксцентрики высшей пробы, либо нанятые для развлечения героя актеры. Это на второй взгляд. А если снова присмотреться, то чем черт не шутит, может, действительно бессмертные, оборотни, члены тайных обществ и прочие мифические персонажи. Но стоит только моргнуть, покрутить головой, как опять кажется, что это всего лишь игра воображения, желание принять желаемое за действительное. Хотя, возможно, все же, конечно, не так просто, и это бездна заглядывает в нас, ведь в нее не стоит так пристально заглядывать, как делает вслед за героем читатель. В общем, какие-то пагубные последствия необузданного воображения.
Читаются «Автохтоны» на одном дыхании. Это увлекательное и динамичное повествование, прикидывающееся то ли эзотерическим путеводителем, то ли онтологическим детективом (господин Акунин, пожалуйста, возьмите на заметку). Замечательная фактура: много про Серебряный век (а кто хотя бы чуток не интересуется Серебряным веком?), несколько поменьше про запутанные истории, имевшие место перед Второй мировой и в ее время, отголоски лихих девяностых, реминисценции из Герберта Уэллса, куча вкусных слов, удивительная атмосфера всех этих кафешек, где падают вкуснейшую запеканку, провинциальных театров, где в который раз ставят «Иоланту», и старых квартир, где коренные жители (то бишь автохтоны) прячут секреты давно ушедших времен. Оговорка цепляется за оговорку, деталь за деталь. Это очень плотный текст. Тут все не просто так. Если в начале герой видит в хостеле на книжной полке собрание сочинений Гайдара, это аукнется в финале. И не забывайте про блюдце с молоком на полу, хотя рядом не живет ни одной кошки. Стоит задуматься, для чего оно, как нам незамедлительно предложат парадоксальное, но все же объяснение. Да и с чувством юмора у Марии Галиной все в порядке. Чрезмерная серьезность погубила бы все мероприятие, так что без самоиронии было не обойтись. В «Автохтонах» есть несколько очень веселых сцен, одно только посещение главным героем еврейской ресторации чего стоит. От крутых поворотов сюжета кружится голова, никогда не знаешь, что припас автор для следующей главки. Обламывать читательские ожидания – прием, который Мария Галина довела в этом романе просто до совершенства. Например, где-то в середине книги возникает четкое ощущение, что кульминация и расставление всех точек над известной буквой латинского алфавита случится на открытии выставки местного уже давно почившего художника. Не тут-то было. Ведь, действительно, что интересного может случиться во время такого мероприятия? Правильно, ничего. Разве что, можно на халяву пожрать сыра и выпить винца. Это герои и проделывают, а затем незамедлительно отправляются по своим делам.
Есть один простой вопрос, который часто одни читатели задают другим читателям: о чем книга? Если автор не проявил дурновкусие, как, например, Коэльо, который в предисловии к «Алхимику», не тянул время и сразу же сообщил, о чем его книжка, то ответом на этот вопрос всегда будет некоторая интерпретация прочитанного. Хорошо, когда автор сознательно заложил в текст возможность интерпретировать его в определенном ключе. Молодец автор, читателю так проще и уютней. Хотя и тут никто не застрахован от самой неожиданной интерпретации: вон, одна приятельница автора этих строк назвала роман-эпопею «Тихий Дон» казачьей версий романа-эпопеи «Сто лет одиночества». А вот Мария Галина – молодец вдвойне. Она сделала все от нее зависящее, чтобы читатель не смог однозначно интерпретировать «Автохтонов». Помните, что было в самом начале этого текста про неназываемое и Витгенштейна? Так вот, это просто одна из возможных интерпретаций. И больше ничего. Неназываемое же такое неназываемое, его можно найти в самых неожиданных местах, вон, в «Голубой чашке» Гайдара, например. Так что не надо ссылаться на эту рецензию, она может быть в корне не верным прочтением крайне зыбкого романа. Неудивительно, что многим читателям «Автохтоны» не понравились. Отсюда куча отзывов в духе: скучно, непонятно, автор исписался. Автор, наоборот, кажется, выдал свой лучший текст. Автора стоит поздравить.
Но если все так, что остается читателю по прочтении? Что ему сказать про эту книгу? Как выразить свое отношение к роману? Не смотря на все вышесказанное, все равно остается определенный – пусть и простой – способ говорить об «Автохтонах». Это можно легко сделать в рамках оперирования всего лишь одной логической дуальностью. Понравилось. Или не понравилось. Поверьте, в данном случае этого вполне достаточно.
Поэтому автор этих строк воспользуется столь удачно подвернувшимся способом закончить сей текст. И просто скажет: понравилось.
И не будет настаивать на мысли, что, по его мнению, «Автохтоны» прежде всего про то, что настоящие чудеса страшны по определению, и от них надо держаться подальше.

Очень необычная книга. Наверное, войдёт в десятку лучших по непредсказуемости и нестандартности сюжета.
Тот случай, когда получаешь не то, чего ожидала, а оно оказывается круче всех представлений.

Два произведения, «СЭС-2» и «Малая Глуша». Они сюжетно между собой не связаны, но вторая повесть звучит словно бы эхом одной незначительной сюжетной линии первой. И весь прикол в том, что этой линии вы особого и внимания не придали, настолько она была, если и не проходной, то очень второстепенной, введённой словно бы про между прочим.

«СЭС-2» вернула во времена СССР, причём, наверное, в годы, когда меня ещё и на свете не было. Я их помню только по фильмам, книгам, или рассказам взрослых.
Очень удачная у автора вышла картинка советской жизни, смалёванная, так сказать натурально и максимум реалистично. Дефициты, очереди за всем, от колбасы до безвкусных кофточек.
Маленький приморский городок накануне Олимпиады (не Одесса ли? ;)) штормит от некой нечисти, которая наводнила город и уже сеет панику среди жителей.
Задача сотрудников СЭС-2, а это такая специальная организация, очень,кстати, засекреченная, по отлову той самой нечисти, - найти, обезвредить, обезопасить, по возможности сохранить всё в тайне.
Да только какая там тайна, если на местном стадионе разбушевался какой-то демон, и укротить его не может даже известный (понято в тесных кругах мольфар). А у начальницы СЭС, Петрищенко (сразу вспомнилась наша Мымра из «Служебного романа»), помимо проблем на работе, ещё и дома сплошной кавардак, и личной жизни никакой, и сотрудники - одна новенькая Розка, полный профан, да ещё и умудрилась демона к себе привязать, другая, Катерина, ведьма, да ещё и копает под неё (это вам не Вера с её любовью в глубине души), а третий, Васька, вообще не пойми кто-то откуда, но от рук отбился и работу хоть и делает, но на своё усмотрение.
В общем, недобрые дела творятся в городке. И неизвестно, сколько это продлится. И эта серость и однообразность прибивает, убаюкивает, ничего хорошего не ждёшь. Тленная картинка. Так и хочется её раскрасить поярче. Но в коробке только карандаши серых оттенков.

«Малая Глуша» приятно удивила. Давненько мне не попадалась столь качественная мистика. Я бы даже сказала - философско-психологическая мистика (да, порвало меня в последнее время на странные определения, уж не обессудьте).
Одинокий мужчина, одинокая женщина. Попутчики. Они едут в какое-то забитое село с одной-единственной целью - вернуть то, что потеряли навсегда.
Оказывается, есть такая возможность. Там, в Малой Глуше есть река, та самая, типа Леты. Переплыв её можно многое изменить в своей жизни.
Боль утраты, не все ведь справляются с нею, особенно если она постоянно подпитывается чувством вины. И когда самоедство становится невыносимым, некоторые решаются на страшные поступки.

Как хорошо Галина изобразила мир там, за рекой. Я читала, затаив дыхание. И опять же, это было так реалистично, до мурашек. И эта мысль, не новая, но такая правильная - то, что ушло навсегда, не вернуть никогда, потому что ничто и никто уже не будет прежним- здесь она звучит настолько ярко и убедительно, что становится жаль людей, которые не понимают этого.

Не думала я, что буду в таком восторге от книги.
Наши фантасты продолжают меня радовать и благодаря этому сборнику, хочу познакомится с несколькими новыми авторами.
Для начала хочу сказать сразу: за обложку составителей можно (и нужно) медленно и методично убить. Так как с тем, что внутри она совсем не связана. Понятно, что это сделано только для того, чтобы как можно больше народа купили сборник, но у большинства людей(особенно фанатов ВК) она вызывает праведный гнев.
Также, чтобы сразу не осталось никаких предвзятых мнений хочу сказать, что историй прямо связанных с миром Средиземья тут максимум 5-6. остальные же 20 не относятся к миру Толкиена никаким образом. да, это истории про эльфов, но в абсолютно других реальностях. Где-то это наша современность, где-то альтернативная вселенная, где-то и вовсе другой мир. И хочу сказать, что эльфы в каждом рассказе разные.
Где-то они холодные и равнодушные, словно ледник, а где-то добрые, лесные, как ласковый ветерок весной.
Вообще все рассказы разные и по тематике. Некоторые шутливые, смешные. А вот некоторые.... Они цепляют. Цепляют, крепко держат и после них уже тяжело читать дальше, уж о очень многом задумываешься.
Для себя я выделила несколько самых запоминающихся:
1. Виктор Ночкин. "Ночью все эльфы серы". рассказ про людей и их непохожесть на эльфов. Про то, что людям больше нравится наблюдать не далекую красоту, а грязь, но грязь которую можно потрогать.
2.Шимун Врочек. Наверное, самый цепляющий, хотя и короткий рассказ. Если в двух словах, то: "Свой среди чужих, чужой среди своих".
3. Ольга Онойко "Север Москвы". Необычные эльфы, которых все боятся, необычное описание Москвы с изменяющимися зданиями. И вообще этакий постапокалипсис
4. Наталья Щерба "Золотая петля". Теплый, красивый и милый рассказ. Про человека, который пошел против главнокомандующего и который в конце все таки обрел счастье. Осталось после него что-то теплое в душе.
5. Элеонора Раткевич "Как кошка с собакой" Не сколько рассказ про эльфа, сколько про отношение ученика и учителя. Тоже невероятно теплый, согревающий душу рассказ.
В общем, в этом сборнике собралась солянка разношерстных авторов. Некоторые более ,некоторые менее талантливы, но каждый найдет тут что-то свое, что будет близко конкретно ему. Читать всем любителям фэнтези и фантастики, а не только тем, кто фанатеет от Властелина Колец.

Есть магический реализм, который из каждого утюга и морально устарел ещё лет сорок назад. А есть мифологический реализм. Галина пишет именно мифологический реализм. Тонкий, выверенный, ненавязчивый… какие ещё эпитеты теперь в тренде? Мария Семёновна умеет раздражать, но делает это с хитрой ухмылкой: то внезапно ливанёт какой-то поток пошловатых мемасов или сентиментальную историйку из провинциальной газеты, но настолько точечным игольными ударами, что это даже не для антуража, а так, чтобы читатель не заснул над главным. Над мифологией текста. «Медведки» чуть ли не интереснее и криповее, чем «Автохтоны», хотя последние среди меня до сих почитаются за откровение: я и не знал, что ТАК можно. Спасибо, Мария Семёновна, мне не хватало таких текстов.

В «Медведках» скрещиваются лавкрафтианская и протодревнегреческая хтоническая мифология, в которой некоторые герои древнегреческих мифов были ещё божествами и страшными демонами. Причём неясно, что страшнее: фантазии Лавкрафта или древние мифы фракийцев. Само собой, мифологии эти призваны отражать внутреннее состояние героя, его смятение и страх перед лицом Обстоятельств и Проблем – божеств нового времени. Но тем страшнее, когда проблемы эти вырываются в жизнь. Тут нельзя решить проблему жертвоприношением, существуют безвыходные ситуации.

Русские издатели любят стращать читателя упоминанием в блёрбах на рандомных обложках имени профессора Эко и заведомо смехотворными конструкциями типа «новое "Имя розы"!». Как бы взывают – ну что, читателишка, трепещи. Но вот на обложку «Медведок» я с удовольствием жахнул бы где-нибудь слова типа «мифологический водоворот имени "Маятника Фуко" Умберто Эко». Как и в «Маятнике», жизнь героя «Медведок» определяют и коверкают абсолютно третьестепенные, казалось бы, мифологемы. Причём если Эко ведёт повествование классически, не вдаваясь в игры с читателем (поэтому не называйте Эко пстмдрнистом, это пошло и больно), то что в «Медведках», что в «Автохтонах» груз непонимания и трактовок в какой-то момент переваливается с плеч героя на плечи читателя, и уже читатель включается в игру и конструирует версии, как шестерёнка текста, и недоумевает, на счёт чего отнести все странности и совпадения: милосердно присудить герою сумасшествие, или поддаться на уговоры автора и принять то, что мифология вторглась в реальный мир. Автор встраивает читателя в текст.

В нашей стране, к сожалению, сохраняется такая ситуация, что девочки пишут преимущественно для девочек, а мальчики – для мальчиков. Ещё в ходу идиотские ярлыки типа «женская проза» и премия журнала GQ «Книга женского рода». Тем ценнее редкие исключения. Например, Елена Костюкович попыталась написать сложный экообразный роман «Цвингер». Мария Галина пишет, извиняюсь, как мужик. Она умеет, она преодолела гендерные различия прозы. И за это тоже в который раз снимаю шляпу.

«Медведки» издавались только один раз в 2011 году, и тираж книги уже давно везде закончился. Скоро выйдет огромный омнибус Галиной шириной 1120 страниц, куда войдут «Медведки» и другие романы. И на обложке этого омнибуса иллюстратор, как мне кажется, довольно точно передал многоуровневость мифологической прозы Галиной. В нижнем ряду мужчина и женщина с зеркалом – реалистический план повествования книжных героев. В среднем нечто зооморфоиконообразное – мифологический план. В верхнем – пустая клетка и книжный шкаф – это мы, читателишки, которые вроде бы самостоятельны, но в то же время авторы вовсю используют нас просто как ещё один слой своего нарратива.

«Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»

Мария Галина уже завоевала мое уважение за "Малую Глушу" и "Автохтоны" - своим кажущимся простым слогом, диалогами, игрой на грани реальности и фантастики. И потому сборник ее рассказов я ждала с нетерпением, потому что все то, в чем Галина так хороша, должно еще сильнее раскрываться в малой форме. И так оно и есть: каждый рассказ хорош по-своему, каждый - не похож на предыдущий, но каждый отличается фирменным авторским стилем, когда вроде бы и все понятно, и в то же время остается какая-то неясность. Галина словно бы играет с читателем, раз за разом преподнося свой талант в новом жанре. Сборник еще и построен очень интересно: три части, условно объединенные тематикой, и читать их лучше всего именно в той последовательности, как они представлены в бумаге, иначе эффект будет неполным. Такое построение очень способствует глубокому погружению: сначала рассказы короткие и простые - как разминка, чтобы втянуться, дальше - больше и громче, а под конец следует тяжелая артиллерия. Поэтому нет смысла разбирать каждую историю по отдельности - иначе разрушится целостность сборника, - но на самых зацепивших все-таки остановлюсь.

Рассказы я предпочитаю читать понемногу, по одному-двум в день, не больше - и в данном случае это хороший ход, потому что можно насладиться каждым, посмаковать и не испортить впечатление наложением. Часть из них вспоминается даже спустя какое-то время по прочтении.

Так, например, запомнился рассказ "Привет, старик!", написанный для журнала Darker, который занимается хоррором. Это практически квинтэссенция таланта Галиной писать в стиле "совы не то, чем кажутся". Начинается, как рождественская фантастика, перерастает в жутковатую сказку, посверкивает психологическим триллером и заканчивается неожиданной нотой - в общем, выворачивается наизнанку несколько раз на совсем небольшом количестве страниц.

Очень понравилась вторая часть, где собраны рассказы в (условно) жанре научной фантастики. "Поводырь" - с концовкой, которую читатель волен трактовать сам. "Не оглядываясь" - вынесенное в заголовок, прекрасное продолжение традиции Стругацких (Галина вообще почему-то очень напоминает мне Стругацких; это чувство было сильно в "Автохтонах", тут проявилось снова) и вообще абсолютно чудесная, классическая такая научная фантастика. Рассказ полностью написан в виде диалога и, опять же, предлагает читателю самому решить, кто же прав. Практически такой же - следующий рассказ "Андроиды Круглого стола", такая мини-космоопера, которую, если честно, я почитала бы еще.

Ну и самой неимоверной красотой, самым громким аккордом, выступает часть третья из четырех самых объемных рассказов. В первых двух - "История второго брата" и "Ганка и ее эльф" - Галина играется с мотивами классических сказок. В "Истории..." это совсем сказки, рассказанные на новый лад, в "Ганке..." - темная и неоднозначная история по мотивам эльфийско-фейской мифологии про то, как можно оказаться чужим. Дальше сборник идет по нарастающей и завершается двумя рассказами один прекрасней другого:

"В поисках Анастасии" - чудесный псевдодетектив, чуть-чуть пародийный, чуть-чуть печальный, но который обязательно придется по душе всем, кому зашли "Автохтоны". Но хорош он и без отсылок к роману. И завершающий сборник рассказ "Дагор" - полная противоположность предыдущему: если "Анастасия" - легкая, с юмором и такая очень женская, то "Дагор" обволакивает душной африканской жарой, тяжелым ужасом и удушающим ощущением безысходности - как будто тьма прячется под следующим пальмовым листом. В первую очередь его можно сравнить с Лавкрафтом, посвящение которому вынесено в начало. Стилизация очень меткая и очень удачная, а содержание заставляет задуматься. Хорошим ходом можно считать и то, что эта история оставлена на самый конец - впечатления потом будут долго в голове вертеться, особенно если вы, как и я, читаете его на ночь.

Поклонникам Галиной даже не нужно говорить, что этот сборник прочитать стоит. Но также эта рекомендация относится ко всем любителям малой формы и просто хорошей русской литературой. Потому что здесь собрано все, что нужно для книжного наслаждения, например, мне: разнообразие жанров, интересные сюжеты, игра с читателем и постановка важных вопросов, ответы на которые почти всегда - неоднозначны. Кажется, что выбранная форма играет Марии Галиной только на руку - потому что ее фирменные приемы раскрываются здесь с простотой и изяществом.

В этом году пока однозначно самое сильное собрание рассказов.

Две мистические истории в антураже СССР и развала СССР, связанные одним незначительным персонажем одной цепью.

Первая разворачивается в 80м году, за несколько месяцев до Олимпиады, в небольшом приморском портовом городке, куда со всего мира прибывают грузовые суда, перевозящие всякое разное. Конечно же, груз перед растаможкой надо осмотреть, вдруг навезут чего: мух, чумных блох, тараканов... иноземных духов, или и вовсе демонов. Мух, блох и тараканов отслеживает одна инстанция, духов и прочую живность - другая, секретная, СЭС-2. Городочек маленький, неустроенный, все люди в нем какие-то неприбранные, процветает кумовство и взяточничество, вот и Розку взяли на работу в СЭС-2 "по старой дружбе" начальницы с Розкиным родственником. А ей то хочется в иностранные языки, в дипломаты, а тут, понимаешь, занюханный таможенный отдел на пристани, где начальница Петрищенко рявкает, сотрудница Катюша в розовой мохеровой кофте на картах гадает, ну, вот Васька интересный, и то хлеб. А тем временем, в порт прибыл канадский сухогруз "Мокряк", и одновременно неладное что-то завелось на городском стадионе, ходить там Розке стало страшно, как будто кто-то следит за ней, в спину смотрит. Васька говорит, дома сидеть... В общем, кто в курсе, история сильно напоминает сериал "Сверхъестественное" в совковых реалиях.

Вторая же история, собственно "Малая Глуша", куда более мрачная и тленная, и совсем на другую тему. Она о том, каково это - терять близких. О том, что нужно отпускать усопших, а захочешь вернуть - ничего уже не будет как прежде. В "Малой Глуше" мы увидим двух "путешественников", ищущих советскую Лету, чтобы вернуть себе любимых, мужчине жену, женщине сына. Развитие и финал у путешественников будет разный, но общий смысл один и тот же. Нужно уметь отпускать. Нужно учиться отпускать. То, что нужно, то, что еще живое, вернется, оживет, а то, что умерло, нет смысла возвращать. И пусть горе, пусть боль, но только проживая эти чувства, ты, тот, кто остался, получаешь возможность жить дальше. Горько про это думать, горько сейчас писать, и очень горько было читать. Давненько не было такого тлена в прочитанном.

Мария Галина отлично справилась с обеими историями: отлично получилась атмосфера совка в первой, аж плеваться хотелось, так похоже на реальность, да и во второй картинки крохотного села "на загляденье", и тлена столько, тянет на клип Бутусова. Сюжет нигде не провисает, развивается динамично. Но до пятерки чего-то не хватило, возможно, мне не слишком интересна тематика.