Способность расслабиться перед неизбежным и получать удовольствие – я воспитывал ее в себе всю свою жизнь… и вот, пожалуйста, какой-то младенец с Марса, едва достигший возраста, когда пускают к избирательной урне, настолько дурковатый и неопытный, что его и через деревенскую-то улицу нужно за ручку переводить, чтобы телегой не переехало, – он убедил меня, что это я только-только начинаю ходить в детский сад. Вот ты, Джилл, спрашивала, можно ли оставить здесь Майка. Господи, да я готов силой его здесь удерживать – пока не узнаю все то, что он знает, а я – нет. Вот, скажем, эта история с «развоплощением» – это ведь не о том, что жизнь невыносима. Тут же нет ровно ничего от фрейдовского «стремления к смерти» и даже ничего от «все, как ни вьются реки». Тут уж, скорее, по Стивенсону: «Я радостно жил и легко умру». Насчет Стивенсона я сильно подозреваю, что тот попросту подбадривал себя перед лицом неизбежного – или впал на последней стадии своей чахотки в эйфорический бред. Но вот Майк – он же почти уверил меня, что знает, о чем говорит.