Цитаты из книги «Смотритель. Книга 2. Железная бездна»

Сердечные мои друзья, как не хватает мне вас на севере… Думаю о вас со слезами на глазах. Как одинок я среди здешних осин, на каждой из которых висит по хорошему иуде!

Сегодня, обдумав все в последний раз, стал действовать. Мой план подробен и точен; колебаться уже не следует – только неукоснительно выполнять.

Значит, именно это и происходит в твоей голове. – Почему?– Чтобы ты понял мою фразу, все слова должны оказаться там вместе. Я кивнул – он был прав.

Часто говорят, что мир создан умом, – сказал он. – Смысл здесь куда проще, чем думают. Сотворение мира заключается в том, что ум создает фиктивное «плато настоящего времени», где сменяющие друг друга феномены существуют как бы одновременно… Ты понимаешь смысл моих слов? – Да, – ответил я.

Да-да, слова языка, на котором мы говорим. Они вылетают изо рта по одному, звук за звуком – а обретают смысл в связке. И смысл этот может увидеть только ум, расставшийся с реальностью мгновения. Чтобы поговорить друг с другом, люди должны сперва перебраться на это плато и утонуть в светящемся тумане… Лишь на этом очарованном острове может существовать наша речь, музыка, история, культура и все остальное, чем так гордятся люди. Чтобы увидеть человеческий остров, надо уснуть. Все, что там случается, происходит в сновидении – и имеет примерно такую же ценность и смысл. Что остается от сна? Ничего. Вот это и есть мы. – Но какая сила заставляет нас спать?

Вот только в неуловимом мгновении ничего из перечисленного тоже нет: все, о чем мы можем говорить и думать, проявляется лишь во времени, светящемся размытом следе, который мгновение оставляет в пространстве нашего ума, как метеор в небе.

дети питаются любовью, и ловят взрослое сердце множеством непобедимых крючков

Как-то там музыкально сказано. Кимвал и медь звенящая… Вы, батенька, меднозвон…

А ты погляди на вещи моими глазами. Девушка проводит юность в занятиях на специальном тренажере – учится массировать ртом продолговатый штырь, у которого внутри сложная механика с пружинками и рычагами, следящими, правильно ли действуют губы и язык. Ей за это ставят оценки.

Громко вступил орган. Это была грозная минорная сюита – как сказал бы музыковед, трогающая сердце романтическая пьеса о том, как живет и борется человек. Будто человек сам этого не знает. Я не художественный критик, но не люблю, когда врут: в реальности человек живет и борется совсем не так. Он не столько противостоит враждебному космосу в героической позе, как намекает музыка, сколько пытается быстро и незаметно уползти на четвереньках назад в кусты. И борется он не с враждебным космосом – куда там – а со спазмами собственного кишечника, от которых обычно и помирает. Но слушать такую музыку все равно приятно, потому что она на время наделяет нас достоинством. Да, эффект достигается обманом, но не за это ли мы и кидаем в шляпу уличного композитора свои глюки?