Отзывы на книги автора «Владимир Гиляровский»

Лучше всего сказать об этой книге "Москва непарадная". Я то думала, что автор собирает исторические байки, как в Михаил Жебрак - Пешком по Москве . Но только к концу книги поняла - что он был современником 19го века, и многое из рассказываемого видел.
Гиляровский - очеркист, хроникер, поэтому и книга напоминает такие журналистские очерки, связанные только одной темой - Москвой. Иногда - это рассказы от первого лица: как автор водил знакомых по ночлежкам или спускался в коллектор реки Неглинки. Если и просто собрание историй. Мне запомнились: рассказы о художниках, некоторые из которых не выдерживали тяжелого студенчества. Красноречиво названная главка "Чрево Москвы" про Охотный ряд - не самая аппетитная, но ярко написанная. Московское студенчество, имевшее две пары платья и обуви на четверых. Знаменитый повар Оливье - тот самый, с салатом и почти насмешливое обращение "Вась сияссь". Английский клуб, где буквально родились многие сюжеты Пушкина, и откуда буквально вышла "Горе от ума", а Чатский стал Чацким.
При этом есть за автором такой журналистский прагматизм. Он бесстрастно протоколирует и зловонные ямы Охотного ряда, и трагически окончившего жизнь талантливого художника, а о Сухаревской башне прямолинейно говорит

Уж сколько с ней легенд связано...

Любовь у него одна - к Москве. Причем Москва эта - еще царская, нестоличная. Уже преображающаяся - кажется, что этот процесс перестройки бесконечен. Но - все равно сохраняющая свою вековую историю.
Мне нравится читать о городах - в том числе и о Москве. У Михаила Жебрака, и в Андрей Макаревич, Людмила Улицкая, Татьяна Щербина и др. - Москва: место встречи (сборник) - она такая разная. У Гиляровского она получилась - ожидающая. Преображающаяся, перестраивающаяся, гостеприимная и настороженная. Она - помнит. И сейчас, там, за стеклянными фасадами - все та же история. Той деревянной Триумфальной арки уже несколько веков как нет - а название осталось. Не самое современное и привычное чтение - но кому хочется исконно русской истории "на пороге"... Лучшее, что может сделать автор и журналист - искренне любить и любоваться объектом своего творчества. А Гиляровский - любит.

Лучше всего сказать об этой книге "Москва непарадная". Я то думала, что автор собирает исторические байки, как в Михаил Жебрак - Пешком по Москве . Но только к концу книги поняла - что он был современником 19го века, и многое из рассказываемого видел.
Гиляровский - очеркист, хроникер, поэтому и книга напоминает такие журналистские очерки, связанные только одной темой - Москвой. Иногда - это рассказы от первого лица: как автор водил знакомых по ночлежкам или спускался в коллектор реки Неглинки. Если и просто собрание историй. Мне запомнились: рассказы о художниках, некоторые из которых не выдерживали тяжелого студенчества. Красноречиво названная главка "Чрево Москвы" про Охотный ряд - не самая аппетитная, но ярко написанная. Московское студенчество, имевшее две пары платья и обуви на четверых. Знаменитый повар Оливье - тот самый, с салатом и почти насмешливое обращение "Вась сияссь". Английский клуб, где буквально родились многие сюжеты Пушкина, и откуда буквально вышла "Горе от ума", а Чатский стал Чацким.
При этом есть за автором такой журналистский прагматизм. Он бесстрастно протоколирует и зловонные ямы Охотного ряда, и трагически окончившего жизнь талантливого художника, а о Сухаревской башне прямолинейно говорит

Уж сколько с ней легенд связано...

Любовь у него одна - к Москве. Причем Москва эта - еще царская, нестоличная. Уже преображающаяся - кажется, что этот процесс перестройки бесконечен. Но - все равно сохраняющая свою вековую историю.
Мне нравится читать о городах - в том числе и о Москве. У Михаила Жебрака, и в Андрей Макаревич, Людмила Улицкая, Татьяна Щербина и др. - Москва: место встречи (сборник) - она такая разная. У Гиляровского она получилась - ожидающая. Преображающаяся, перестраивающаяся, гостеприимная и настороженная. Она - помнит. И сейчас, там, за стеклянными фасадами - все та же история. Той деревянной Триумфальной арки уже несколько веков как нет - а название осталось. Не самое современное и привычное чтение - но кому хочется исконно русской истории "на пороге"... Лучшее, что может сделать автор и журналист - искренне любить и любоваться объектом своего творчества. А Гиляровский - любит.

Лучше всего сказать об этой книге "Москва непарадная". Я то думала, что автор собирает исторические байки, как в Михаил Жебрак - Пешком по Москве . Но только к концу книги поняла - что он был современником 19го века, и многое из рассказываемого видел.
Гиляровский - очеркист, хроникер, поэтому и книга напоминает такие журналистские очерки, связанные только одной темой - Москвой. Иногда - это рассказы от первого лица: как автор водил знакомых по ночлежкам или спускался в коллектор реки Неглинки. Если и просто собрание историй. Мне запомнились: рассказы о художниках, некоторые из которых не выдерживали тяжелого студенчества. Красноречиво названная главка "Чрево Москвы" про Охотный ряд - не самая аппетитная, но ярко написанная. Московское студенчество, имевшее две пары платья и обуви на четверых. Знаменитый повар Оливье - тот самый, с салатом и почти насмешливое обращение "Вась сияссь". Английский клуб, где буквально родились многие сюжеты Пушкина, и откуда буквально вышла "Горе от ума", а Чатский стал Чацким.
При этом есть за автором такой журналистский прагматизм. Он бесстрастно протоколирует и зловонные ямы Охотного ряда, и трагически окончившего жизнь талантливого художника, а о Сухаревской башне прямолинейно говорит

Уж сколько с ней легенд связано...

Любовь у него одна - к Москве. Причем Москва эта - еще царская, нестоличная. Уже преображающаяся - кажется, что этот процесс перестройки бесконечен. Но - все равно сохраняющая свою вековую историю.
Мне нравится читать о городах - в том числе и о Москве. У Михаила Жебрака, и в Андрей Макаревич, Людмила Улицкая, Татьяна Щербина и др. - Москва: место встречи (сборник) - она такая разная. У Гиляровского она получилась - ожидающая. Преображающаяся, перестраивающаяся, гостеприимная и настороженная. Она - помнит. И сейчас, там, за стеклянными фасадами - все та же история. Той деревянной Триумфальной арки уже несколько веков как нет - а название осталось. Не самое современное и привычное чтение - но кому хочется исконно русской истории "на пороге"... Лучшее, что может сделать автор и журналист - искренне любить и любоваться объектом своего творчества. А Гиляровский - любит.

Книга воспоминаний актера, поэта, писателя, артиста цирка, служивого и даже бурлака. Много кем довелось побывать Владимиру Алексеевичу на своем веку, и это далеко не полный список. Но сейчас речь пойдет в основном о его театральной жизни, в которую он окунулся, совершенно случайно, в 1875 году, да так и остался связан с ней и людьми театра до конца своих дней. Люди театра - это не только талантливые актеры, драматурги, но и оформители сцены, и костюмеры, и переписчики пьес из "Хитровки", получавшие за свою каторжную работу двадцать - тридцать копеек в сутки, и театральные критики. Все те, кто живет и дышит театром, и если почему-то бросают его, то непременно возвращаются назад.

Книга издана уже после смерти Владимира Алексеевича, а писал он ее на закате жизни, полагаясь на дневниковые записи, письма и собственные воспоминания. История успеха, беглого арестанта, странствующего, без паспорта, с бродячим цирком по стране, ставшего настоящим артистом, любимцем публики, криминальным репортером. А все благодаря случаю, когда не побоялся он влезть в драку и отбить у разбушевавшихся торговцев группку актеров, в числе которых оказался сын антрепренера театра. Тот, в благодарность, упросил своего отца выделить небольшую роль в спектакле своему новому знакомому. И понеслась... Через неделю Гиляровский уже играл Держиморду в гоголевском "Ревизоре", а самое главное, нашел дело по душе и коллектив по сердцу.

Но пишет автор в основном не о себе, а о людях, встретившихся на его жизненном пути и событиях, участником которых ему довелось побывать. На страницах повести можно встретить много известных имен: актера и драматурга Александра Ивановича Южина, драматурга Александра Николаевича Островского, поэта Александра Александровича Блока, писателя и драматурга Антона Павловича Чехова и его брата - художника Ивана. А также множество других, как знакомых, так и уже подзабытых в наши дни. Большая часть повествования отдана величайшей русской драматической актрисе Марие Николаевне Ермоловой от её детства и до погоста. Однажды написала она Владимиру Алексеевичу в записную книжку строки плещеевского стихотворения, которое исполняла и которое так любила публика того времени:

Вперед без страха и сомненья
На подвиг доблестный...

И он долгие годы хранил книжку с дорогим его сердцу автографом.

Мне понравился стиль изложения автора еще при прочтении сборника рассказов о Москве Владимир Гиляровский - Москва и москвичи , умеет он подметить детали и подобрать верные слова для своих историй, погрузить в эпоху. Окончив эту книгу хочется пересмотреть "Гамлета", посетить спектакль, читать стихи, узнать больше о судьбах людей, которые жили театром.

Я живу в Москве. Я люблю этот город. Москва полна памятных и дорогих для меня мест. ГУМ с его знаменитым мороженным – одно из первых воспоминаний детства. В Педкниге на Кузнецком мосту я не один бой выдержала в давке за учебниками, там же неподалеку несколько лет спустя купили обручальные кольца. Но что по большому счету я знала о ней? Ни-че-го. Справочные данные для первоклассника. Что это столица нашей Родины, что её основал Юрий Долгорукий и что здесь живет и работает президент. Стыдно? Еще как!

Что в борьбе с безграмотностью может быть лучше классики? Какая книга о Москве первой приходит на ум? Ответ очевиден. К чтению я приступала, можно сказать, торжественно. Вот как обогащусь знаниями, как блесну ими при случае! Знаниями я и правда обогатилась. Правда несколько однобоко и блестеть мне решительно нечем. Да, я могу выдать теперь информацию о том, что когда-то из зоопарка сбежал взбесившийся слон, его застрелили и теперь на том месте стоит Политехнический музей. Что пожарниками называли профессиональных попрошаек, которые с разрешения своих баринов приезжали в Москву за подаянием под видом погорельцев. Именно поэтому пожарные оскорбляются, если их так назвать. Что пожарных часто использовали в театре, и им случалось ехать на пожары прямо в гриме. Что они жгли запрещенную литературу. Указ такой был.

Но в большей степени я узнала кто, где и как бухал. Две трети книги посвящено трактирам и их посетителям. Там расстегай, там кулебяка, там огурцы. Бухают все. Миллионщики, банщики, портные, художники, писатели, редакторы, солдаты. Все. Столь же подробно описана их закуска. Возможно, я глуха к красоте старины, но мне, честное слово, плевать, кто какую икру жевал, какую водку пил и чем закусывал. Было скучно. Уже на третьем трактире я приуныла. Как натуру приземленную меня волнует из еды только то, что есть на данный момент у меня в холодильнике, а не чьи-то трапезы столетней давности. Умиляет только то, что в то время в Москве еще была дешевая еда. Сейчас она дорогая и очень дорогая. Один наш знакомый, встретив своего друга-иностранца, выслушав его рассказ, как тот с сыном поел в супер-дорогом ресторане аж на 500 баксов, улыбнулся и отвел парня в «Пушкинъ». Иностранец вышел оттуда седой.

Из очерков получается, что Москва до сталинской перестройки была вонючей клоакой с жульем, ворьем и деловыми ребятами в самом центре. Что генералы не гнушались сдавать свои дома самому дну (или верхушке) преступного мира. Что Московской думе было наплевать на чистоту и благоустройство города. Можно возразить, что это «история повседневности», а не путеводитель по достопримечательностям. Но однобокость представленной повседневности угнетает. Я не спорю с тем, что так оно и было. Я хотела бы знать, что было еще. Наверняка ведь было что-то хорошее. В наши дни есть метро, канализация, машины, центр Москвы выглядит не хуже других европейских городов, но при желании грязь всегда можно найти. Остались нищие, проституция, разврат в отдельных кабинетах и пьяные сделки в ночных клубах. Всё это есть. Но так же есть красота и история. И в этой истории не только погань. Пусть меня можно обвинить в дурном вкусе, не буду спорить, но после «Кладбищенских историй» Чхартишвили хотелось бежать и смотреть на всё своими глазами. После гиляровской Москвы только одно желание - врезать еще один замок в дверь и после семи вечера из дома не выходить.

За полвека жизни в Москве я тысячу раз проезжал под (Триумфальными) воротами и на конке, а потом и на трамвае, и мимо них в экипажах, и пешком сновал туда и обратно, думая в это время о чем угодно, только не о них. Даже эта великолепная конская группа и статуя с венком в руках настолько прошла мимо моего внимания, что я не рассмотрел ее — чья это фигура. Я лишь помнил слышанное о ней: говорили, что по всей Москве и есть только два трезвых кучера — один здесь, другой — на фронтоне Большого театра. Только это был не «кучер», а «баба с калачом», по местному определению.
Я поднял глаза и наконец увидал, что это «богиня славы» с венком.

Я живу в Москве. Я люблю этот город. Москва полна памятных и дорогих для меня мест. ГУМ с его знаменитым мороженным – одно из первых воспоминаний детства. В Педкниге на Кузнецком мосту я не один бой выдержала в давке за учебниками, там же неподалеку несколько лет спустя купили обручальные кольца. Но что по большому счету я знала о ней? Ни-че-го. Справочные данные для первоклассника. Что это столица нашей Родины, что её основал Юрий Долгорукий и что здесь живет и работает президент. Стыдно? Еще как!

Что в борьбе с безграмотностью может быть лучше классики? Какая книга о Москве первой приходит на ум? Ответ очевиден. К чтению я приступала, можно сказать, торжественно. Вот как обогащусь знаниями, как блесну ими при случае! Знаниями я и правда обогатилась. Правда несколько однобоко и блестеть мне решительно нечем. Да, я могу выдать теперь информацию о том, что когда-то из зоопарка сбежал взбесившийся слон, его застрелили и теперь на том месте стоит Политехнический музей. Что пожарниками называли профессиональных попрошаек, которые с разрешения своих баринов приезжали в Москву за подаянием под видом погорельцев. Именно поэтому пожарные оскорбляются, если их так назвать. Что пожарных часто использовали в театре, и им случалось ехать на пожары прямо в гриме. Что они жгли запрещенную литературу. Указ такой был.

Но в большей степени я узнала кто, где и как бухал. Две трети книги посвящено трактирам и их посетителям. Там расстегай, там кулебяка, там огурцы. Бухают все. Миллионщики, банщики, портные, художники, писатели, редакторы, солдаты. Все. Столь же подробно описана их закуска. Возможно, я глуха к красоте старины, но мне, честное слово, плевать, кто какую икру жевал, какую водку пил и чем закусывал. Было скучно. Уже на третьем трактире я приуныла. Как натуру приземленную меня волнует из еды только то, что есть на данный момент у меня в холодильнике, а не чьи-то трапезы столетней давности. Умиляет только то, что в то время в Москве еще была дешевая еда. Сейчас она дорогая и очень дорогая. Один наш знакомый, встретив своего друга-иностранца, выслушав его рассказ, как тот с сыном поел в супер-дорогом ресторане аж на 500 баксов, улыбнулся и отвел парня в «Пушкинъ». Иностранец вышел оттуда седой.

Из очерков получается, что Москва до сталинской перестройки была вонючей клоакой с жульем, ворьем и деловыми ребятами в самом центре. Что генералы не гнушались сдавать свои дома самому дну (или верхушке) преступного мира. Что Московской думе было наплевать на чистоту и благоустройство города. Можно возразить, что это «история повседневности», а не путеводитель по достопримечательностям. Но однобокость представленной повседневности угнетает. Я не спорю с тем, что так оно и было. Я хотела бы знать, что было еще. Наверняка ведь было что-то хорошее. В наши дни есть метро, канализация, машины, центр Москвы выглядит не хуже других европейских городов, но при желании грязь всегда можно найти. Остались нищие, проституция, разврат в отдельных кабинетах и пьяные сделки в ночных клубах. Всё это есть. Но так же есть красота и история. И в этой истории не только погань. Пусть меня можно обвинить в дурном вкусе, не буду спорить, но после «Кладбищенских историй» Чхартишвили хотелось бежать и смотреть на всё своими глазами. После гиляровской Москвы только одно желание - врезать еще один замок в дверь и после семи вечера из дома не выходить.

За полвека жизни в Москве я тысячу раз проезжал под (Триумфальными) воротами и на конке, а потом и на трамвае, и мимо них в экипажах, и пешком сновал туда и обратно, думая в это время о чем угодно, только не о них. Даже эта великолепная конская группа и статуя с венком в руках настолько прошла мимо моего внимания, что я не рассмотрел ее — чья это фигура. Я лишь помнил слышанное о ней: говорили, что по всей Москве и есть только два трезвых кучера — один здесь, другой — на фронтоне Большого театра. Только это был не «кучер», а «баба с калачом», по местному определению.
Я поднял глаза и наконец увидал, что это «богиня славы» с венком.

Я думаю, эта книга должна заинтересовать читателей Лайвлиба, во-первых, потому что среди них много москвичей, которым сам Бог велел знать историю своего города, во-вторых, основная часть - это россияне, которым небезынтересно знать историю столицы государства. А кто лучше "дяди Гиляя" знает и описывает историю Москвы девятнадцатого века. Это не какая-то скучная хроника, а живой рассказ опытного журналиста и рассказчика, умеющего по отдельным историческим фактам создать захватывающую целиком историю, читая которую забываешь, что это не художественное произведение, а публицистика.
Центральными в этой книге являются, конечно, очерки и репортажи о крупном,хорошо известном пожаре в Хамовниках, ужасающем происшествии на Ходынском поле, ныне застроенном престижными домами, о Хитровом рынке и притонах Грачевки.
Некоторое неудобство при чтении создают упоминания известных в то время людей, но не знакомых современным читателям. Это неудобство перекрывается узнаваемыми тобой новыми фактами о тех местах современной Москвы, по которым ты ходишь или посещаешь.

После прочитанной ранее  Владимир Гиляровский - Мои скитания   я был совершенно покорен открытым мной новым "очарованным странником". И если у Лескова герой выдуманный ( или частично выдуманный), то здесь он живой, реальный и самый что ни на есть настоящий. Поэтому с охотой взялся за вторую книгу. Что сказать? Есть книги актуальные для своего времени. Ведь у каждого времени есть свои герои и кумиры, негодники и тираны. А из всей этой театральной братии я слышал разве лишь о Ермоловой, а скорее лишь видел ее знаменитый портрет. Но в целом книга понравилась за атмосферу, живой слог, опять же скитания Гиляровского. Несомненно буду читать его и дальше.

Владимир Алексеевич Гиляровский (1855-1935) известен мне был как писатель. Но прочитав его биографию, я обнаружила, как много он попробовал в своей жизни. 1871 года после неудачного экзамена в гимназии Гиляровский без паспорта и денег сбежал из дома. В гимназии он изучал цирковое дело, убежав, был бурлаком, истопником, рабочим заводе, был пожарным, трудился на рыбных промыслах, нанимался табунщиком, был наездником в цирке, был на военной службе. С 1875 года начал работать актёром в театре. Во время русско-турецкой войны снова пошёл в армию, имел Знаки Отличия. При этом все время писал как в стихах, так и в прозе. Поработав во многих театрах страны, он обосновался в Москве.

Столько событий, столько образов и воспоминаний. И все это нашло отражение в книге воспоминаний. Нет вымысла, нет художественной обработки. Сам автор говорит:

Ни в этих рассказах, ни в записях никакой выдумки нет (я так много интересного видел в жизни). Я просто беру людей, события, картины, как их помню, и подаю их в полной неприкосновенности, без всяких соусов и гарниров.

При этом автор пишет так красиво и ярко, что очень интересно читать. Разнообразие героев и историй велико, и каждый читатель найдет интересную ему тему. Заинтересовавшись, можно углубиться в историю страны, ее отдельных регионов, историю театра или отдельных личностей, с ним связанных. Ведь театр – это не только актеры.

В своих историях автор описывает внутреннюю кухню одного театра. Взаимоотношения в труппе, особенности работы летом и на выезде, организацию быта людей. Есть здесь истории нескольких меценатов, болеющих театром. Есть судьбы людей, попавших в дом престарелых, а есть и печально оборвавшиеся жизни. Есть случаи, когда работники сцены шутят над гостями-чиновниками, высмеивая их в своих работах (декорируя соответствующим образом сцену, например).

Показаны, конечно, и поиски образов. Однажды белые штаны Гиляровского помогли актеру, к которому он пришел в гости, создать образ героя. Актеры в Москве посещают трущобы, чтобы набраться впечатлений. Некоторые актрисы приходят туда, где отдыхают от пути богомолки, изучают типы, чтобы на сцене передать эти образы.

Эти театральные деятели впоследствии создадут свои театры, вырастят сильнейшее поколение актеров. А зарождалось все тогда, на стыке веков.

Рассказы Гиляровского – это точные репортажи талантливого журналиста, познавательные очерки умелого бытописателя, анекдотичные и грустные памфлеты, открывающие темную изнанку жизни Российской империи второй половины девятнадцатого века. Гиляровский – знаток московских трущоб и воровских шалманов, завсегдатай толкучек и доходных домов, ему не понаслышке известно, чем живет и дышит низовая Москва. Он же едва ли не первый диггер, рискнувший спуститься в московские катакомбы, дабы раскрыть тайны речки Неглинки, сокрытой от глаз обывателя и скрывающей от обывателя же ужасы своих нечистот.

Мир Гиляровского – это мир скупщиков краденого, нищих оборванцев, шулеров и беглых каторжников. Это мир разноцветного сброда, стекающегося в Белокаменную со всей обделенной провинциальной Руси.

Как ни странно, но эти рассказы актуальны и по сей день, и в ужасах реальности того времени мы с удивлением узнаем реалии сегодняшние, и проблемы перенаселенной, заполненной «понаехавшими» в поисках денег и счастья людьми, далеко не парадной Москвы всплывают все тем же смрадным зловонием повсеместной нищеты и уличной преступности. Гиляровский крайне полезен нынешним воздыхателям по «России, которую мы потеряли», дабы понять, что та «утерянная» Россия – это не только балы и парады, гусарские мундиры и триумфальные арки, но и повальное пьянство, детская проституция, вездесущая чахотка и бесконечная вонь Хитровки, Сухаревки и множества других злачных мест, не тронутых пафосным имперским блеском.